Он внушил отцу Марьяши, что ему с ним повезло,
Царство станет крепче, краше, всем врагам его назло.
Пусть поплачет дочь в палате, все забудет через год,
Купит свадебное платье, замуж за него пойдет.
Пошли слухи при народе – у царей дошли до драк…
Царь с царицею в разводе, и что дело всем табак.
Хорошо хоть труд спасает, подождем весенних дней,
Вот уж скоро снег растает, надо подковать коней…
Безмятежно спал Емеля на овчине в этот час,
Чуть прохладно в самом деле, но терпимо, в самый раз…
Вдруг проснулся, в небо смотрит, а там звездный небосвод
И луна вновь хороводит, словно тихо песнь поет…
Да, узнать б, что шепчут робко и луна, и та комета!
Эх! А звезд-то в небе сколько… «Ах, Марьяша, как ты, где ты?
Ты грустишь иль спишь, ведь поздно? Да, в просторах этих млечных,
В этом океане звездном гости дети человечьи…»
Посмотрел еще немного, потянулся и зевнул,
Шубу подтянул под боком, приукрылся и заснул.
Просыпается Емеля ранним утром, солнце встало,
« Собирайся на ученье!» – говорит себе устало.
Чуб пригладил, выпил воду и пошел походкой шаткой,
Летом хороша природа, только спать под шубой жарко.
Облака летят неспешно, тишина стоит вокруг,
Птаха лишь щебечет нежно, да у сердца слышен стук.
В небе облако скрутилось, превратилось во дворец,
И легонько опустилось пред Емелей, как ларец.
Вот опять он в замок входит красоты необычайной,
Словно вылитый природой, солнца сотканный лучами.
Вновь встречает великана с ликом ангела прекрасным,
Тот ему: «Явился рано…хорошо, Емеля, здравствуй!
Что ж продолжим обученье: выпей чай из трав чудесных,
Закуси моим печеньем, это вкусно и полезно…»
Тут Емеля только вспомнил, что давно не ел он, кстати,
Только почему-то, словно, чувство голода утратил.
– В этом мире вы все гости, избалованные дети,
Ищите лишь удовольствий, и вредите тем планете
И себе, но зла не видя безответственных поступков,
Злясь, ругая, ненавидя, как из грязной мясорубки,
Вылетает та отрава, что корежит судьбы ваши,
И Земле и жизни раны нанося все глубже, дальше..
Мир ваш – просто отраженье мыслей, что творит народ,
Чтоб Добро в нем стало стержнем, надо сделать поворот,
Изменить сознанье людям: Бога всем вернуть и Свет!
Этот путь, конечно, труден, но иных решений нет.
Только темные не дремлют, забивают вам мозги,
Телешоу, пошлость, сплетни – все, на что идут враги,
Чтобы отлучить от Бога, разбазарить свет души,
В горы так трудна дорога, ну, а вниз – бегом бежит…
Плотно вас кольцом укрыли информации ненужной,
Чтоб не думали о Мире, чтоб смердели ваши души.
Я могу с тобой общаться только здесь, к лицу лицом,
Невозможно нам добраться к вашим душам чрез «кольцо»…
Быть разборчивыми нужно, что послушать, что принять…
Чтоб гармонию не рушить, чтоб творилась благодать
На Земле и в государстве, в жизни вашей и детей,
Надо к Свету устремляться, к Богу, к чистоте идей.
Вот частушки любишь петь ты про любовь всем для забавы,
Оскверняешь чувство этим, и душе наносишь раны.
Пиво пил и сквернословил, злобой душу бередил…
Сколько грязи в мир ты пролил! Как тебя полюбит Мир?
Ваши мысли – это сила, что ведет вас каждый миг,
Их твори светло, красиво, прочь и злость, и гнев и крик…
И не будь ты пустомелей, слушай голос из души,
Равновесие, Емеля, равновесие держи…
Тут Владыка повернулся, ноты взял и сел к органу,
И орган вдруг встрепенулся, заиграл то ль серенаду,
То ли дивную сонату, звуки плыли над землею,
Звуки плакали, смеялись, то с надеждой, то с любовью,
Умирали, возрождались, поднимаясь к поднебесью,
В сердце звуки отзывались то ли болью, то ли песнью…
Словно ветры буйной силы подхватили, ворвались,
В ритмах, в звуках закружили и душа взлетела ввысь
От любви такой глубокой, бесконечной и…прозрачной,
На глазах, как от восторга, появились слезы счастья.
Вот закончилась соната, звук последний улыбнулся,
Как надежда, как награда, и Емеля вдруг очнулся:
– Как я жил – грешно и пошло, никому не дал я света,
Но так дальше невозможно, и спасибо Вам за это.
С грустью музыкант промолвил и в глазах его прекрасных
Отразился свет от молний и опять в них стало ясно:
– Разве могут слышать люди звуки моего органа,
Когда рок их утром будит, и вокруг «кольцо дурмана».
Вот Емеля в чистом поле, ветер гнет траву, колышет,
Уже час прошел и боле, только царь орган все слышит…
И опять все та же сила поднимает в поднебесье,
До чего же жизнь красива, это небо, словно песня,