- Неее, - не дал сбить себя с панталыку Изоха, - знаем мы твое, золото. Да и каменья что ты мне предлагаешь - тож. Ценно, оно конечно, но долго ли я проживу пусть даже богатым? Стар я, изранен, долго-ль протяну? И с кем? Найду себе молодицу, а она, не пожелав жить со старым калекой, да еще кое-кем (твоим собратом вестимо) науськанная, возьмет, да потравит... Вот сможешь ли ты мне молодость вернуть? - выдал сомнения и пожелания Апанас, однако серьги как-бы между делом сцапал, и в руках покручивал.
Верно, редкой красоты камни.
- Слово даю тебе свое, человече, что войдешь ты в лес таким, а выйдешь из леса, таким как двадцать пять лет назад был.
Немного смутили солдата слова про то, что выйдешь мол…Так и напрашивалась оговорочка «если», но не зря его прозвище «укрепленный Богом» обозначает. И не из таких передряг во время службы выкручивались…Да и чего греха таить, было что то в душе, что просило риска, азарта. Как сказал один офицер про Апанаса, авантюрист он, Апанас, причем отчаянный авантюрист. Ну, видать так и есть. Изоха кивнул, одновременно соглашаясь и со своими мыслями и с предложением нечистого.
- Пошли тогда, а то и так долго мы с тобой лясы точим. Пойдём, по дороге я тебе всё расскажу.
Свернули в лес, тем временем вечерние сумерки и вправду перешли в ночь, но не долго шли они в темноте.
Сам не заметил Изоха, как лес вокруг стал незаметно меняться. Стало вдруг светлее, но не от солнечного света, и не от луны: множество светящихся точек летало в воздухе роем, оседая на кустах и деревьях. Вдоль дороги папоротник в рост человеческий, а под ним грибы, маленькие, крепкие как обычные боровички, но с глазками. Так и зыркают из под шляпок. Вспомнилась поговорка; «Бают в Рязани, грибы с глазами, их едят, а они глядят». Да уж, съешь такого гриба. Того и гляди, как бы тот тобою не закусил. Апанас подобрался, нож в кармане нащупал. Глазастые грибы исчезли. Видать все-таки их едят, не они. Вона, ножа-то испугались.
Вдруг нечистый приостановился, дорогу перебежала стая волков, последний застыл посреди тропинки, повернул моду к идущим глядя умными человеческими глазами. "Оборотни" - догадался Изоха, между лопаток стало холодно, а ноги на мгновенье ватными сделались.
Но волк-оборотень не стал задерживаться, то ли Апанас показался ему слишком старым, то-ли спутник внушал оборотню уважение, но он равнодушно отвернулся и потрусил догонять стаю.
Всё далее и далее вела в лес узкая дорожка, и неуловимо менялось всё вокруг. Вот и лес, какой-то уже не тот не наш, и диковинные цветы распускались похожие на колючие звёзды что море выкидывает на берег, и корни у деревьев, словно живые словно шевелятся, того и гляди за ногу схватят. Смотри-ка и нечистый старается близко к корням не подходить.
Вот леший с кикиморой беззастенчиво по лесу носятся, брачные игры у них, судя по возбужденному естеству лешего.
Русалка на раскидистых ветках дерева с живыми корнями расположилась, сидит, мокрые волосы чешет, титьками голыми трясет да глазами сверкает, не иначе в сговоре с коварным деревом, чтоб значит на титьки да на взоры призывные засмотрелся да поближе к дереву подошел, тут оно тебя корнями и прихватит.
А потом что, не ведомо, да и не очень и интересно, по-совести говоря, по слухам у русалки то все равно ниже пояса хвост рыбий. И что толку от её взглядов страстных? Сама, наверное, ласки хочет, бедная…
Незнакомец обернулся, оскалил зубы белые, типа улыбнулся: — Все ладно у нее ниже пояса, как у обычных баб, только слаще. А про хвост, это ваши моряки придумали, чтоб значит отвадить дураков жизнь за это дело губить. Да не смотри на меня так! Не читаю я мысли твои, не дано. У тебя на роже все написано!
Вурдалаки в розовых кафтанах с ветки на ветку прыгают, зубы скалят. Эти то понятно, кровь теплую человеческую учуяли. Да вот фиг вам!
Аромат в лесу необычный, какими-то ароматами пахнет, цветами, сеном свежим, пряностями да ягодами.
У Изохи голова начала кружиться от таких запахов, когда вывел его незнакомец на берег чудного озера.
Вода в озере то-ли розового, то-ли малинового цвета, а трава на берегу в свете луны синей кажется. Само озеро круглое как сковородка, с этой стороны, с которой подошли как поляна пологая, а с противоположной ельник в плотную подступает. Старый ельник, без подлеска. А с левого бока озера болото. Вот как так быть может?
Пока дивился на все это Апанас, нечистый снова шепчет:
- Спрячемся здесь, в кустах - махнул рукой на прибрежные заросли - сейчас она придёт. Она каждую ночь приходит сюда купаться. Красоты она неописуемой, хоть и полукровка, - продолжил говорить устраиваясь на мягкой траве, - а может по тому и красива так, что отец у неё человече, а мать из здешней нечисти. Какой-то охотник, заблудился, или болотника его заманила, красивая тоже её матушка, заманила да потопила, в болоте. Да знать тож красавец был, понравился он все-ж болотнице, что не сразу потонул тот несчастный, если в положенный срок родилась Ксения. - Глаза у нечистого вдруг заблестели, ноздри раздулись, - смотри, смотри Апанас, идёт сама...