Страж скривился.
– Позвольте, князь… – Воин потянулся к мечу.
– Не стоит, легат. – Князь поднял руку. – Не окропляй свой меч кровью, не сейчас. Мы тебя позвали не для казни, – продолжил он, обращаясь ко мне. – Мы готовы закрыть глаза на твои проделки, охотник.
Корона, напоминающая золотой венок, блеснула в оконном свете.
– Мы также прощаем, что ты убил нашего лучшего лерба. – Он указал на стену. Сова, округлив глазища и распахнув клюв, угрожающе смотрела со щита. – Ты запятнал наш княжеский герб, но и на это мы закрываем глаза.
Я молчал.
– Ты заслуживаешь смерти, но фортуна благосклонна к тебе. Ты прошел испытание ареной, и мы поражены, с какой доблестью ты победил.
Он обратился к фигуре у трона, прошептал что-то и вновь обратился ко мне.
– Мы наблюдали за тобой. Толпа ценит отвагу, которую ты проявил, и мы сохранили тебе жизнь.
Он протянул руку, украшенную перстнями. Я отшатнулся.
– Скажи нам, отчего ты попытался спасти того оборванца? Он был трусом и потому поплатился жизнью.
Я собирался ответить, но голос фигуры перебил меня:
– Из милосердия, князь. Разве не милосердие является высшей добродетелью? Этот узник проявил его.
Князь закашлялся, поднимаясь с трона. Теперь мне удалось его разглядеть: пурпурная мантия, на шее золотой меч – символ княжеской власти, седую голову оплетает золотой венец, который украшают искусно изготовленные, почти как живые, но золотые листья. Лицо у князя острое, чисто выбритое. У него орлиный или, вернее, совиный нос и хищный взгляд желтых глаз. Губы его привыкли пить вино, но, глядя на его кровавую мантию, несложно угадать, какой еще напиток он предпочитает.
«Ирм Красный, – вспомнил я его имя. – Князь, отличившийся в военных походах. Его земли простираются далеко, владения разрастаются быстро. Теперь я понимаю, как древний и ничейный лес стал его угодьями».
– Ах вот как, милосердие, – улыбнулся князь. – Гилмор, мой мудрый советник, ты всегда находишь нужные слова. Мы тоже знаем его и умеем проявлять. Мы милосердны и оттого даруем узнику свободу.
Я с недоверием посмотрел на князя.
– Но, – он поднял указательный палец, – не за просто так. Ты поможешь нам, следопыт. Гилмор, огласи суть.
Фигура вздохнула, но начала речь:
– По воле князя Ирма Красного, вы… Ваше имя? – обратился ко мне советник.
– Айгнар, – ответил я.
– С гор, – хмыкнул патрульный.
Я хотел возразить, но Гилмор продолжил речь:
– Вы, Айгнар с гор, помилованный узник, обязуетесь верой и правдой служить князю, исполняя свой долг следопыта.
Я удивленно посмотрел на советника, затем на князя. Довольно улыбнувшись, князь кивнул.
– Вы вербуетесь в королевскую свиту для исполнения важнейшего поручения и дела первостепенной важности. Отказ от службы, дезертирство, нарушение воли князя караются смертью. У вас есть день на подготовку, подробности дела вы можете узнать у княжеского советника Гилмора, прозванного Мудрым. – Он сделал паузу. – То есть у меня.
Мысли заклубились дымом, словно моя голова, курящая трубку, оказалась в печи, горячей и еще раз очень горячей. Такого исхода я никак не мог ожидать. Мои раздумья прервал скрипучий голос князя:
– Если рискнешь ослушаться приказа, мы выпишем на тебя гончий лист, и он будет развешан на каждом дереве в лесу. – Он закашлялся. – А теперь иди. И помни: даже не пытайся сбежать.
Неопределенно покачав головой, я поднялся с колена. Князь молча указал на дверь. У двери я остановился. За спиной я услышал голоса.
– Легат, на пару слов, – прозвучал голос князя.
– Да, князь, – услышал я, распахивая двери.
Выхватив сумку у латника, я зашагал вдоль по коридору. Голова постепенно остывала, но сердце билось сильнее с каждым шагом.
– Господин, – услышал я, – постойте!
Не поняв, что обращаются ко мне, я продолжал идти. Поравнявшись со мной, он остановился и, задыхаясь, протянул мне кошель. Монашеская, но из дорогого шелка, роскошно вышитая ряса старого Гилмора не была предназначена для бега.
– Вот, – сказал он, протягивая кошель, – здесь должно хватить на все необходимое. Поход будет не из легких, потребуется доброе снаряжение.
Я кивнул.
– И вот еще что, – тяжело дыша, продолжил советник, – побрейтесь, приведите себя в порядок. Вы теперь княжеский вассал.
Глава 7
Остановившись у трактира, я долго размышлял. Кошель приветливо звякнул, и я не смог сдержать улыбки. У меня был целый день на подготовку, а ничто не готовит лучше выпивки. Никогда трезвый не сойдет за пьяного, а пьяный всякий раз прикидывается трезвым, пробираясь домой мимо жены. Таким мыслям я предавался, глядя в мутное окно трактира. К несчастью для винного духа, я разглядел свое отражение. На меня пялилась небритая рожа, не спавшая уже которую ночь, с покрасневшим, как от холода, носом и синеющим под глазом пятном. Вид у моего отражения был злющий, настроение испортилось, так что, плюнув, я отошел в сторону. «Пойду исповедуюсь цирюльнику», – подумал я и отошел подальше.