– Ну ра... ра... ра... ра... разумеется, ёшкин кот! Чмок, чмок! В каком объеме? По какому тарифу? Ответь мне толды як правовед, чмок, чмок!
– На энтот счет его гражданское право рцыт ему однозначно: в объеме полутора мешков ма... ма... морковки! По минимальному тарифу!
– Ну ра... разумеется, ёшкин кот! Еще, еще и еще, чмок, чмок! А ежели не заплатит налоги с полученного дохода – шо толды? Ответь мне как правовед, чмок, чмок!
– На энтот счет его гражданское пра... па... ра... раво рцыт ему однозначно: а ежели он не заплатит налоги с полученного дохода – тожноля под суд!
– По извечным законам гор?
– По извечным законам гор, трождызначно!
– Да-да, по извечным законам гор, трождызначно! – радостно поддакнул Иван, схватил со стола свою прекрасную красную клизму – жупел капитализма и сунул ее в карман белого докторского халата. – А ты, я вижу, действительно оченно сведущий пра... па... ра... равовед, ёшкина кошка! Однозначно, понимаешь!
Ка... ка... ка... каина тут же освободили из-под стражи, выдали пустой дерюжный мешок, и зверок швыдко, лихими зигзагами, напролом через дремучий лес, через дром-бурелом непролазный, а кое-где и через металлолом разнообразный, побежал добывать недостающие полмешка морковки. Катя Огняночка, давно уже подозревавшая, шо выторопень ворует морковку на ея огороде, бросилась за ка... ка... ка... каином с граблями, явственно источающими ам... ам... амбре навоза, пряного как ам... ам... амброзия.
И в самом деле, выторопень прибежал на Катин огород и принялся дергать морковку с грядок: чпок, чпок, чпок, чпок! И в мешок! Катя подкралась к ка... ка... ка... каину сзади и замахнулась на вора граблями.
– Караул! Помогите! Граблют! – закричал ка... ка... ка... каин, ловко выскакивая из-под грабель и зажимая нос лапой.
– Ах, ты не так меня понял! – возмущенно заявила зверьку экс-царица.
– А как тебя следует понимать?
– Ты ведь беляк?
– Да!
– Стало быть, ты монархист?
– Да!
– Надеюсь, ры... рцы... цы... цы... рыцарь своей царицы?
– За... за... за... за... завсегда!
– За... за... за эвто я хочу посвятить тебя в рыцари!
– А как? У тебя ж нет меча!
– За... за... за... за неимением меча хочу коснуться тебя граблями!
– Так вот за... зачем ты за... за... замахивалась на меня граблями!
– Ну конечно!
– Так и быть, я согласен! Посвящай! – вскричал монархист, бурно вихляя задиком, виляя хвостиком.
Катя горячо взмахнула граблями – и – чпок! – из ка... ка... ка... каина дух вон! М-да-а-а, прямо на глазах у Кати вылетела из тушки душка выторопня-рецидивиста и принялась летать над дерюжным мешком, наполовину наполненным выдерганными морковками, крича ка... ка... как галка!
Спервоначалу Катя сильно удивилась, с чего энто душка выторопня-рецидивиста так возмутительно кричит – ка... ка... как галка! Но затем, понимаешь, Огняночка прислушалась к крикам и услышала:
– Ка... ка... ка... как же ты так неосторожно! Ты же ударила чересчур сильно! Явно погорячилась! За... за... зачем ты погорячилась?
– Я погорячилась, потому что разгорячилась, разговаривая с тобой! А у меня были наилучшие намерения!
– Намерения твои были похвальные, но ты совершила за.. за... заслуживающее осуждения деяние!
– Никто не вправе осудить другого за... за заслуживающее осуждения деяние: осудить может только суд!
– Резо... зо... зо... зонно! Могу я, по крайней мере, считать себя посвященным в рыцари и именоваться сэром?
– Безусловно!
– Ур-р-ра-а-а! Сейчас полечу, сообщу об эвтом всем своим знакомым! – и привидение моментально улетело, выделывая в воздухе лихие зигзаги.
А Катя подумала, подумала, и ей в голову пришли кое-какие убедительнейшие соображения на будущее, ка... ка... когда она, экс-царица, снова, понимаешь, станет царицей. Огняночка отбросила грабли, вынула из ка... ка... кармашка фартука сиреневый блокнот для записей рескриптов, законопроектов и кулинарных рецептов и при предпредпоследних лучах заходящего солнца записала туды вечным пером для не менее вечной памяти вот шо: «Закон царицы Екатерины номер один: нет вора – нет и обворованного, однозначно. Закон царицы Екатерины номер два: нет рецидивиста – нет и рецидива, двождызначно».
Посем подумала, подумала и при предпоследних лучах заходящего солнца решительно записала вывод: «Закон царицы Екатерины номер три: царица вправе посвящать в рыцари чем ей заблагорассудится: хочь мечами, хочь граблями, хочь чем попало, трождызначно».
Посем подумала, подумала и при последних лучах заходящего солнца решительно записала в блокнот следующий вывод, щобы, не дай бог, не забыть: «Закон царицы Екатерины номер четыре: буде царица при посвящении в рыцари граблями там али чем попало допустит кое-какой перегиб, никто не вправе осудить ея за предосудительное деяние: осудить кого бы то ни было может токмо суд, четыреждызначно!» Ну, тут солнце и зашло.
Засим Огняночка, воображаешь, сунула в ка... ка... кармашек фартука сиреневый блокнот для записей рескриптов, законопроектов и кулинарных рецептов, схватила в одну руку мешок с морковкой, в другую руку – бездыханную тушку зайца и забежала в дом. И там, гремя на кухне ножом и посудой, экс-царица принялась архисноровисто готовить аппетитнейшее жаркое из зайчатины с морковкой. М-м-м, чмок, чмок! Причем время от времени Катя извлекала из ка... ка... кармашка фартука сиреневый блокнот и заглядывала туды для освежения памяти.
А получасом алибо часом раньше все присутствовавшие на суде над ка... ка... ка... каином порешили устроить пир на весь мир в честь Шерлока Холмса и доктора Ватсона, успешно завершивших расследование лжепохищения выторопня и сильно при энтом проголодавшихся.
Все, понимаешь, вылезли из окопа и с энтузизазмом и шумом, напролом через дремучий лес, через дром-бурелом непролазный, а кое-где и через металлолом разнообразный, побежали туды, куды надо. А именно во двор избы Арины, в котором отсутствовал сортир, но было немало кустов малины. Впрочем, таперичка вместе с избушкой на курьих ножках на Аринином дворе занял местечко и сортирчик на цыплячьих лапках.
Тут и стемнело. У похрустов во всех черепах засветились глаза, и во дворе стало светло, как середи́ дня.
– Вот клёво! – воскликнул сортирчик и клюнул что-то на земле.
Дедочка Ващще Премудрый звучно щелкнул пальцами, и во дворе появился стол во весь двор, а вокруг стола – многочисленные раскладные стулья из брезентовой ткани, натянутой на алюминиевые каркасы. Не пожалел дедушка и своей скатерти – самобранки, которая после его азартного щелканья накрыла весь стол, громко бранясь. Сперва она, воображаешь, накрыла стол собою, весьма увеличившись в размерах. А посем она каким-то чудесным способом выяснила, что в энту же самую эпоху экс-царя Гороха в параллельном хронотопе, в Кремлёвском дворце съездов, идет грандиозный банкет по поводу закрытия XXVI съезда. И в то же самое наноокомгновение всё содержимое банкетных столов, вместе с хрустальной посудой и мельхиоровыми столовыми приборами, перекочевало на пиршественный стол для всего мира. Запахло икоркой, красной и черной, засим колбаской сырокопченой, редиской соленой и клюквой моченой, а также молочными, воображаешь, сосисками.
– Ур-р-р-а-а-а! – закричали все присутствующие, не исключая и похрустов, и расселись на стульях. – Колбаска! Редиска! Икра, понимаешь! Сосиска!
А Премудрый добавил в восторге:
– Арина! Пекчи колобки на закуску – вкуснее нема, понимаешь, изыска!
Дивца, застенчиво улыбаясь, ушла в хату пекчи колобки на закуску, вкуснее которых нема, понимаешь, изыска – даже в сравнении с колбаской, редиской, икрой, и, понимаешь, сосиской!
И пошел пир горой, однозначно!
Похрусты на пиру так, понимаешь, назюзились и раздухарились, что принялись брататься и обниматься с шарабарашарцами. А дедушкина вша так, воображаешь, назюзилась и раздухарилась, что полезла брататься и смачно обниматься, а к тому же еще и лобызаться с дедушкой, однозначно. Впрочем, не будем больше о смачном...