– Да, эвто! Чмок, чмок!
– Да не-е-е, диду! Не выторопня, хи-хи!
– М-м-м, а кого еще, ёшкин кот?
– Ну того... Энтого... Его... Зальц... Зольц... Зельц... Ах, слово из головы вылетело, понимаешь!
– Иван! – возмущенно воскликнул Шерлок Холмс.
– Шо?
– Шо, шо! Я подозреваю, шо эвто твой Внутренний Голос сожрал выторопня, ёшкин кот! М-м-м, чмок, чмок!
– Кто, я, понимаешь? – возмущенно воскликнул Гоша.
– Да, ты, ёшкин кот, однозначно понимаю! Чмок, чмок!
– Гоша не виноват: он меня не ел, вот! – за... за... заорало перламутровое привидение, источая запах озона. – За... за... зато сейчас я вам расскажу, ху из тот, кто меня проглотил не разжевывая, обормот!
– Молчи, сэр козел! Я лично тут проведу детективное расследование и сам во всём – раз, раз, раз! – разберусь с помощью дедукции, ёшкин кот! Так що, о сэр фантом, за... за... замолкни и исчезни, па... па... порешим на том! Не тень отца Гамлета, па... па... понимаешь! – решительно прогундел Шерлок Холмс и хлестко щелкнул пальцами.
Тут призрак на глазах у всех исчез. Раздались стоны изнеможения, и из кустов малины повылазили деревенские, а из кучи костей встали похрусты, страстно похрустывая костями и громко делясь новостями. И вскоре за общим столом пир опять шел горой!
Но вот раздался ужаснейший грохот вилок, ложек, ножей и икорных лопаток, одновременно вывалившихся из рук всего мира в самый разгар пира: эвто сюды, понимаешь, вплыла Арина с подносом в руках. Была Арина в неизменных сапогах, но переодетая по-домашнему: в облегающее фиолетовое трико и поварской белоснежный колпак с навершием в сто складочек. Ди́вца застенчиво улыбалась. На подносе красовалась гора вкусно пахнувших поджаристых колобков, радостно переговаривавшихся между собой и вдруг грянувших вместе с Горохом: «Молодым у нас – доска почета, молодым всегда – достойный путь!» Прекрасная Арина обошла пировальщиков и раздала колобки. Посем деушка с Иванушкой уселись, понимаешь, рядышком на двых пустых бочоночках из-под пиушка, жарко переглянулись и, двождызначно, принялись перешептываться.
– Да ведь энто Ващще Премудрый слопал выторопня, Иванушка! – страстно произнесла, застенчиво улыбаясь, дивца низким грудным голосом.
– Тише! Знаю, Аринушка! – сказал Иванушка шепотом. – Тольки терплю и молчу, хочь и крикнуть хочу! Так хочу, так хочу, чьто совсем невмоготу: ах, чуть клизьму – жу... жупел капитализьма не прокусил! И ты молчи об энтом!
– Почему? Ах, и мне невмоготу, Иванушка! – застенчиво улыбнулась дивца. – Може, все-таки взять и крикнуть?
– Нет, молчи: так будет лучше для всех!
– Но почему, почему, если мне невмоготу? – Арина застенчиво улыбнулась.
– Не могу, ну не могу сказать, хочь и самому невмоготу!
– А мне любопытно – невмоготу! – сказала Арина, застенчиво улыбаясь.
– И не любопытствуй, терпи, хочь и невмоготу!
– Ах, Иванушка! А мне всё равно, всё равно невмоготу! – застенчиво улыбаясь, пожаловалась дивца. – Дай твою клизьму – жу... жупел капитализьма раз... раз... раз... разок укусить!
– Не дам!
– Ам!.. Ам!.. Ой, мама!.. Ш-ш-ш-ш-ш!.. Ш-ш-ш-ш-ш, ёшкин кот!.. Ш-ш-шо энто вы там ш-ш-шепчетесь, понимаеш-ш-шь? – преподозрительнейше спрохал Ващще Премудрый и поглядел на Арину с Иваном скрозь лупу, то бишь применил дедукцию, понеже лупу наш дедушка, эдакий дедуктив, и называл дедукцией.
– Шо, шо! – захихикали кругом похрусты и шарабарашарцы. – Известно, шо! Их дело молодое, секретное! Такое, шо им обоим невмоготу, двождызначно! Аж клизьму – жу... жупел капитализьма раз... раз... раз... разок хочется прокусить!
Тут – о-о-о, о ужас! – в воздухе появилось привидение выторопня! Оно мерцало и – опа! – опалесцировало, млин, оно вихляло задиком и виляло хвостиком, блин, но на сей раз молчало, токмо зубами энергично стучало: видению было интересно подслушать про молодое, секретное, ну просто невмоготу, хоть клизму Иванушкину – жу... жупел капитализма ку... ку... кусай! Через тринадесять наносекунд привидение растаяло, оставив на виду тольки уши.
А тем временем у Ващще Премудрого на пиру да на всём миру резко ухудшилось настроение. Особенно раздражал дедуктива грохот пустых бочек из-под пива, по которым с воплями и, по-видимому, с дурными намерениями поп Абросим вновь гонялся за истошно вопящим невидимым чертом Кинстинктином.
– Попка дурак! Попка дурак! – истошно вопил черт Кинстинктинт.
– Сам дур-р-рак! Сам дур-р-рак! – яростно отвечал поп Абросим.
– Ах ты, попка! – возмущенно вскричал Ващще Премудрый. – Ну ты и попугай! В клетку тебя, в клетку! – и дед яростно щелкнул пальцами.
Поп Абросим в ту же сантисекунду превратился в черного попугая какаду в прекрасной красной клетке, в которую превратился черт Кинстинктинт, мигом, по-видимому, утративший свою невидимость.
Дедушкина вша обомомлела, понимаешь, и не сходя с места облегчилась весьма удачно – и от восторга чуть не очумела, однозначно! Впрочем, не будем больше об удачном...
Юный сортирчик воскликнул:
– Вот клёво! – и клюнул что-то на земле.
Услужливые похрусты поставили клетку на стол пред Ващще Премудрым, и мудрец изрек птичке назидательно:
– Попка дурак!
– Сам дур-р-рак! – с достоинством ответила птица, насупилась и надолго замолкла.
Ну-с, у Ващще Премудрого вовсе испортилось настроение, и он вдруг трахнул себя в сердцах желтой тростью, как мощной девичьей костью, прямо по серой шляпе – бац, бац, бац, бац! – и возопил:
– Ай, мама! Ай, мама! Ай, мама! Ай, мама! Иван, а Иван!
– Шо?
– Шо, шо! Иди сюды! Присядь рядом со мной, понимаешь!
– Не понимаю, зачем! Мне и тутища хорошо, ёшкина кошка!
Дедонька вдругорядь трахнул себя в сердцах тростью, как мощной девичьей костью, прямо по шляпе – бац, бац, бац, бац! – и возопил чуть громче:
– Ай, мама! Ай, мама! Ай, мама! Ай, мама! Иван, а Иван!
– Шо?
– Шо, шо! Иди сюды, однозначно! У меня к тебе разговор, ёшкин кот!
– Не-е-е, не пойду, мне и тутоньди хорошо, понимаешь! А ты разговаривай громче, ёшкина кошка!
Дедушка трахнул себя в сердцах тростью, как мощной девичьей костью, прямо по шляпе во третей раз – бац, бац, бац, бац! – и возопил гораздо громче:
– Ай, мама! Ай, мама! Ай, мама! Ай, мама! Иван, а Иван!
– Шо?
– Шо, шо! Шо, шо! Иди, говорю, сюды, ёшкин кот! У меня к тебе секретный разговор, трождызначно!
– Тише, тише! Ура, ёшкина кошка! Эвто другое дело, мон шер Шерлок Холмс! – и Иван мгновенно покинул бочку подле Арины, присел на свободный стул рядом с дедушкой и приложил, понимаешь, ладони к ушам.
К дедушке с Иванушкой почти вплотную приблизились уши привидения выторопня, воображаешь. Дедушкина вша обомомлела, однозначно, и от острого запаха озона да от ярости готова была растерзать хоть бизона, понимаешь! Впрочем, не будем больше об оном, пахнущем озоном...
– Я слушаю, Шерлок Холмс! – прошептали одновременно Иван и привидение-невидимка, принюхиваясь к запаху озона.
– Иван, Иван, раз, раз, раз, раз! Ну шо, як слышно, як слышно?
– Як, як! За... за... замечательно слышно, слышно, слышно, вот шо! – за... за... закричали одновременно Иван и привидение-невидимка, принюхиваясь к запаху озона. – Давай, дедушка, скорее начинай свой за... за... завлекательный секретный разговор!
– Иван, нам срочно нужно уйти с пира по-английски!
– Г-хм! А зачем?
– Вот именно, за... за... зачем?
– У меня секретное дело!
– Ур-р-р-а-а-а! А какое?
– Вот именно, ка... ка... какое?
– Не спрашивай, Иоанн!
– У-у-у! Но почему-у-у, миленький дедонька?
– Вот именно, па... па... почему-у-у, миленький дедонька?
– Па... па... потом-у-у!
– Почему-у-у потом-у-у?
– Вот именно, па... па... почему-у-у, эх, па... па... потом-у-у?
– Не имею права объяснять!
– У-у-у! Но мне невмоготу-у-у! Объясни-и-и, ди-и-идушка!