Стал с тех пор Змеище в пещере жить, глубокие ямы рыть да на Русь летать. Полетит крылатое чудище – похватает хоботами народу несчётно и несёт в Сорочинские горы. Принесёт и кинет в ямы глубокие и пойдёт стон и плач такой, что земля содрогается. Нарекли трёхголового гада в народе – Змеем Горынычем (оттого, что в горах он жил). Стал однажды Змей воду из Почай-реки пить:
как испил из первой струи – задышал огнём,
как испил из второй струи – искры из глаз посыпались,
как испил из третьей струи – повалил из ноздрей дым столбом.
Обрадовался Змей Горыныч и айда палить сёла с присёлками. Покрылась земля-матушка пепелищами, не слыхать боле песен весёлых, не видать хороводов девичьих. Горе, разорение, плач великий наполнили леса и поля. А Змей живёт припеваючи: никто супротив него встать не может, в ямах у него полонян бессчётно. А на прокорм себе красных девушек таскает – жирное брюхо набивает. Много народу храбрилось, воевать Змея ходило, да только что ему будет! Окрутит Змей хоботами, огнём спалит, а от стрел да копий в облаках спрячется.
Много ли времени прошло, мало ли, про то нам не ведомо. Пролетал раз Змей Горыныч над княжеским садом и ухватил молодую княжну – Забаву Путятичну. Принёс он её в пещеры тёмные, да не съел. Такая красавица была, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Хотел Змей Горыныч её себе в жёны взять, народить детушек-змеёнышей. Плакала, рыдала в сыром подземелье молодая Забава Путятична, сыпала слёзки жемчужные.
А меж тем, объявился в славном Новгороде молодой богатырь Добрыня Никитич. Он повызвался того Змея побить-погубить. Испросил он благословения матушкиного. Мать сына благословила и дала ему в дорогу плёточку семишелковую да платочек белополотняный узорчатый. Коли ударить-стегнуть тою плёточкой – сила Змеева поубавится. А платочек тот – для Добрынюшки: как устанет он биться-ратиться, пусть утрётся материнским подарочком. Сразу сила его поумножится, воротится удаль молодецкая.
Поехал Добрыня Никитич на своём богатырском коне в горы Сорочинские. Посреди Калинова моста налетел на него Змеище-Горынище, стал молодца хоботами крутить. Хоботами крутить да огнём палить! Добрыня Никитич доставал свой булатный меч да рубил хобота-щупальца. А срубивши все – в реку сбрасывал. Повалился вдруг под ним борзый конь – одолела его усталость гиблая. Вспомнил млад о платочке мамкином: утёрся сам и коня утёр. Возвратились силы к добру молодцу. Возвратились – поутроились! А и конь под ним стал поскакивать, стал поскакивать резвей прежнего. Улучил тут Добрыня времечко – стеганул Змея-ворога своей плёточкой. Посогнулся, скосоротился крылатый ирод, закачался под ним мост Калиновый. Не раздумывал Добрыня, а махнул мечом. И отсёк разом все три головы. Приняла-поглотила их Почай-река, пеной алою приукрасилась. Посёк Добрыня тело Змеево да на сорок кусков. Разнесли их чёрны вороны малым детушкам в прокормление.
Заезжал Добрыня в пещеры Сорочинские, освобождал народу тьма-тьмущую. А допреж всего, племянницу князя Владимира, молодую Забаву Путятичну.
Ой вы гой еси, добры молодцы, собирайтесь на пир-столование! Князь Владимир Красно Солнышко всех зовёт на широкий двор – пить, гулять, славить любезного Добрыню Никитича – благодарствовать за любимую племянницу!