К счастью, все кончилось до того, как люди и боги извели друг друга подчистую. Чужие боги замирились с местными и общим решением договорились не поддерживать людей, если те все же начнут воевать. Отныне ничто не мешало процветанию.
Весла вновь ударили по воде — сбросить скорость и пришвартоваться. Через несколько минут раздалось:
— Мы прибыли, господин.
Елена удивленно открыла глаза. Измученная до полусмерти, она проспала весь день, и теперь не понимала, почему солнце снова садится.
— Спасибо, — поблагодарил Борис рыбаков. — Приходите вечером, отец заплатит.
— Да пребудут с тобой боги, господин.
Борис и Елена ступили на деревянный пирс. Мимо них, тяжело дыша, шагали грузчики с мешками за плечами, мальчишки носились между ними с тележками и корзинами, кричали торговки и зазывалы. По мощеной мостовой со скрипом ползли груженые возы, сновали всадники, стражи, торговцы и гонцы. Самых богатых несли в паланкинах восьмерки рабов. Открытые двери заведений и построек выдавали их назначение не только видом, но и запахом: Борис с Еленой миновали склады, мастерские, бани, харчевни и палаточный рынок. Впереди, куда они шли, высилась городская стена, а слева, со стороны моря, часть города покрывал ил — многие годы некому было строить дамбы и выгребать воду после штормов. По разрушенным зданиям бродили козы, в стенах с провалившейся кровлей росли деревья, почти все обвил колючий плющ. Пруды загнили, увенчанные скульптурами фонтаны покосились, выбитые ставни и двери противно скрипели.
— Эхо войны, — объяснил Борис в ответ на удивленный взгляд Елены. — Много людей погибло, мы восстанавливаемся до сих пор.
Справа от дороги раскинулись кварталы бедноты. Деревьев не было, торчали только раскуроченные пеньки. Лепились друг к другу хибары, сколоченные из чего попало, у пустых проемов дверей в грязи играли голые дети, ближе к дороге торговали ерундой немощные старухи. Пугали жуткие рожи нищих, просивших милостыню, но калеками вовсе не выглядевших — от таких хотелось держаться подальше, чтобы не стянули кошелек или просто не зарезали ради хорошей одежды. Или не похитили для выкупа. Борис ускорил шаг.
Могучие ворота, распахнутые настежь после войны и с тех пор ни разу не закрывавшиеся, приглашали в центральную часть города. В нос ударил запах, в котором смешались цветы, сладости и пробивавшийся сквозь них навоз. Здесь жили по-другому. В торговые ряды, построенные из белого камня, подъезжали на конях и в паланкинах солидные покупатели, вдоль дороги росли яблони и вишни, а в конце пути виднелся дворец, уходивший башнями и шпилями почти в облака. И всюду развивались кумачовые полотнища с золотым единорогом.
Прохожие, особенно из тех, что побогаче, периодически присматривались к Борису и вдруг кланялись в пояс. У Елены впервые проснулось любопытство:
— Почему к тебе так относятся? Кто ты?
Борис раскинул руки:
— Сын правителя всего этого. Пойдем быстрее, я так давно не был дома.
— Как называется твой город?
Борис втянул носом родные запахи и счастливо объявил:
— Двоя.
Часть 2 глава 1 Георгий и Елена
Эпиграф
На тебя, моя душа,
Век глядел бы не дыша,
Только стать твоим супругом
Мне не светит ни шиша.
Леонид Филатов «Про Федота-стрельца»
Часть вторая
Егорий Храбрый
Глава 1 Георгий и Елена
Случилось чудо. Сделка с синьором Валентино каким-то образом сорвалась. Но чудо, как ни удивительно, было не в этом. Цель — обретение любви и сказочной жизни — оказалась достигнутой. Ирония судьбы проявилась в том, что Георгий и Елена — так звали избранницу — попали в сказку не в переносном смысле, как мечтали, а в прямом. Сначала, когда шок потрясения прошел, и сила притяжения бросила их друг к другу, они не сразу поняли, насколько все изменилось за пределами их слившихся тел. В какой-то неуловимый момент прежний мир растворился в тумане, и вокруг появился новый. Долгий поцелуй, знаменовавший одновременно встречу и прощание навсегда, закончился изумлением: вместо суетливой Вероны со всех сторон высился девственный лес, пели птицы, по деревьям скакали солнечные зайчики. На полянке рядом с узкой речушкой приветливо распахнул двери деревянный домик. Точнее, избушка. Не на курьих ножках, а обычный сруб-пятистенок — крытый соломой, с сенями и милыми занавесками на окошках, как испокон веков строили на Руси. Георгий с Еленой прошли к домику по траве, нигде не примятой и, похоже, не знавшей других ног, на пыльном крыльце тоже не было ни единого следа, и внутри, как и ожидалось, оказалось пусто.