Лишь малодушный заключает мир,
Когда противник нарушает мир.
Чем будешь ты смиренней и покорней,
Тем будет враг надменней и упорней.
Ты должен радостно итти на рать,
Мол, воевать тебе, — что пировать,
В таком решении — залог величья,
А малодушья не могу постичь я».
Спросил Ормузд: — «Что выгодней для нас:
Повременить иль бой начать сейчас?»
И тот ответил: «Разумом владея,
Не мешкают, чтоб наказать злодея.
Так начертало мудрости перо:
«Несовместимы подлость и добро».
Ты прикажи готовиться к походу, —
Солью́ в один поток огонь и воду.
Иначе ждет тебя дурной конец:
Другой наденет царский твой венец.
Когда искусство боя мы проявим, —
Победу подчиниться нам заставим,
Всевышний нас не упрекнет, и впредь
Не будем перед ратью мы краснеть.
Позор — познать без боя пораженье,
Десятка тысяч не послав в сраженье!
Но если ты свою покажешь мощь,
И наши стрелы превратятся в дождь,
И в тучи превратятся наши луки,
И мы возьмем сто тысяч сабель в руки,
То двинемся с надеждою в поход.
Увидим, что сулит нам небосвод:
Иль зло пред силою добра померкнет,
Иль сила зла добро во прах повергнет».
Услышал речь Бахрама шахиншах,
И радость вспыхнула в его глазах.
Когда прием закончился у шаха,
Вельможи, ставшие добычей страха,
Сказали воину перед дворцом:
«Ты не прикидывайся храбрецом.
У Совашаха воинов так много,
Что муравьям преграждена дорога.
Зачем же ты сказал царю царей,
Чтоб он послал на бой богатырей?»
Но так Бахрам ответствовал вельможам:
«Я верю, что врага разбить мы сможем.
Пусть властелин прикажет поскорей, —
Я поведу на бой богатырей».
Вельможи к властелину поспешили
И о словах Бахрама доложили,
Хваля его, и с помощью прикрас
Преувеличили их в десять раз.
Их весть обрадовала миродержца,
Она развеяла заботу сердца,
И шахиншах Бахрама объявил
Военачальником иранских сил.
Бахрама шахиншах возвысил в сане,
И если знатный спрашивал в Иране:
«Кому отныне подчиняться нам?»
Шах отвечал: «Начальник ваш — Бахрам!»
Вот, препоясанный мечом тяжелым,
Предстал глава похода пред престолом.
Сказал: «Владыка! Счетчик пусть придет,
Пусть воинов он сделает подсчет,
Но только тех сынов твоей державы,
Что не жалеют жизни ради славы».
Ответил шах: «Отныне ты — глава,
Для воинов приказ — твои слова».
Перед Бахрамом выстроили войско:
Лишь тот, кто обладал душой геройской,
Кто мужества и силы был венцом,
Назваться мог бахрамовым бойцом.
Военачальник выбрал самых смелых,
Двенадцать тысяч всадников умелых,
Познавших силу палиц и мечей, —
Одних сорокалетних силачей:
Коль был моложе или старше воин,
Он жалованья не был удостоен.
Не знал Бахрам ни отдыха, ни сна.
Назначен был боец Ялонсина,
В чьем сердце клокотало мести пламя,
Главою над срединными рядами,
Чтобы, коня вздымая на дыбы,
Скакал он перед строем в день борьбы
И восклицал, знатнейших вдохновляя:
«Вступайте в битву, мужество являя!»
Другой, Изадгушасп, чей верный конь
Без трепета скакал через огонь,
На двух крылах — на правом и на левом —
Готов был поражать туранцев с гневом.
Кундогушасп, догнать способный льва,
Был в войске тыловых частей глава.
Он думать должен был о свежих силах, —
Чтоб в нужный час в сраженье он вводил их.
Благоустроил рать свою Бахрам,
И обратился он к богатырям:
«Идите вы прямым путем, без петель,
Да будет вашей целью — добродетель,