Шагнув в выделенную ему жалкую лодчонку, юноша налёг на весло и направил её туда, отправляться куда было самоубийством.
* * *
- Да здравствует Королева! Слава Королеве Роксане!
Роксана шла по красной ковровой дорожке, усыпанной лепестками роз; окружающие её подданные открыто любовались ею. Они бросали ей под ноги цветы, чтобы путь юной Королевы был приятен и сладок, как цветочный аромат.
В воздухе витали запахи благовоний, яблоневого цвета и смеси из дорогих духов собравшихся на коронацию женщин. Все жители Иномирья были одеты в свои лучшие наряды: мужчины - в тёмно-синие камзолы, дамы же - в нежно-розовые и белые платья, похожие на подвенечные. Атмосфера казалась настолько заряженной торжеством, что готова была заискрить и взорваться фейерверком.
Вот кончилась ковровая дорожка, и девушка ступила в храм почитаемого в Иномирье божества; здесь было прохладно по сравнению с царящей на улице жарой, но ещё сильнее пахло благовониями.
Седой жрец в тёмно-синем, почти фиолетовом одеянии склонился перед ней в почтительном поклоне, и, согласно обычаю, Роксана тоже должна была поклониться. Как же ей не хотелось склонять голову перед каким-то стариком, но что поделать?
Когда Роксана подняла голову, то увидела, как старый жрец улыбается, глядя на неё с отеческой теплотой и любовью, как когда-то смотрел Вассар:
- Вот ты и стала Королевой, дитя.
* * *
Толли не успел отойти далеко от Иномирья - прошло всего два, или три часа с того рокового момента, как он отчалил от родных берегов. За эти несколько часов непрерывного плавания море кончилось, и началась суша - много-много сухой, потрескавшейся земли с высохшими чёрными деревьями, растущими вразброс то здесь, то там. От отсутствия привычной воды Иномирья юноше поневоле стало жутковато: он ещё никогда не видел местность, похожую на пустыню.
Впрочем, это место нельзя было назвать пустыней: помимо деревьев здесь можно было найти отдельные жалкие лужицы, из которых, жмурясь от благоговения перед водой, которая, должно быть, казалась им священной, пили птицы и мелкие животные. Толли подошёл к одной из луж; влага в ней оказалась мутной и подёрнутой ряской, как маленькое болотце. Да и на вкус она оказалась не лучше, чем на вид - горькая и почему-то с привкусом меди.
Юноша выплюнул воду, тихо ругаясь и проклиная своё любопытство, так и не изменившее ему с детства.
Откуда-то неподалёку послышался странный, неуместный здесь звук - тихий звон, который быстро приближался, отчего Толли, в который уже раз сегодня стало не по себе. Юноша содрогнулся; его воображение живо нарисовало у него в голове разнообразные ужасы, начиная с великана-людоеда и кончая маленькой девочкой в белом платьице, пожирающей души одиноких путников. Лоб покрыло испариной, Толли едва удержался на пошатнувшихся и задрожавших ногах. Страх юноши усилился, когда он поднял глаза на небо и не нашёл там привычного звёздного неба. Вместо этого на странно-голубом небосклоне горело одно-единственное светило, но горело так, что глаза начали слезиться, да и было пугающе-близко.
Таинственный звук приближался медленно, но верно - Толли на миг показалось, что все остальные звуки исчезли, канули в бытие, уступая место этому зловещему звону, растворившему в себе всё вокруг, включая самого юношу.
* * *
Сняв с себя платье из золотого шёлка, что было на ней во время торжества коронации, юная Королева облачилась в свой любимый чёрный плащ, скрыв лицо под глубоким капюшоном. Этот плащ был на ней всякий раз, когда Роксана делала небольшие ночные вылазки, чтобы наполниться чистой энергией, которую давали ей отнятые у людей жизни. Однако сейчас выйти из дворца без сопровождения слуг, да ещё ночью - значит, породить массу вопросов, а это ей было совершенно ни к чему.
«Подданные должны любить свою Королеву, а не бояться. По крайней мере, пока. Их страх ещё впереди», - Роксана счастливо улыбнулась своим мыслям и закрыла глаза.
Она села в изящное кресло, сделанное из благородных пород зеркала и обитое мягким бархатом, и погрузилась в сладкие грёзы. Как же прекрасно жить, когда знаешь, что тебя любит твой народ, зная при этом, что скоро, совсем скоро эта любовь превратится в слепой, но всё же священный ужас!
Роксана улыбалась.
Потом вместе с Тьмой придут Смерть и Голод, телесные и душевные недуги станут причинами человеческого горя, которым она будет наслаждаться и наслаждаться! Она вырвет сердца из детей и станет более весёлой и беспечной; вырвет сердца из стариков и станет ещё мудрее, чем есть сейчас! Она украдёт красоту и обаяние из юных девушек и молодых женщин, и станет прекраснее, чем богини на небе!