Кощей сидел, вжавшись в шероховатую стену спиной и обхватив себя болезненно-худыми руками: от рассказа Тёмной Госпожи его бил озноб, как при высокой температуре, но дело было вовсе не в болезни, а в животном ужасе.
- Ты не ответила на мой вопрос: кто ты?
- Я - Тьма, - был странный ответ, от которого монстра затрясло ещё больше, - Многие века подряд Я была рассеяна по миллионам миров в виде обычной темноты, вроде ночных сумерек, но была разумной и имела живую душу. Восемнадцать лет назад в моё Озеро попала девочка, отец которой хотел отдать её Мне в жертву. Я оценила этот великодушный дар и приняла её. Теперь меня зовут не иначе, как Роксана.
- Роксана, - Кощей повторил это чудесное имя, точно пробуя на вкус старое, полусладкое вино. Да оно и впрямь походило на благородный напиток богов - так волшебно звучало это имя, что его хотелось проговаривать про себя вновь и вновь. Юноша не понял и половины из того, что говорила про себя эта странная девушка, называя себя какой-то живой темнотой, жившей в каких-то мирах вроде бы много лет. Не важно, кем она себя считает - самое главное, как эта Роксана выглядит и то, что она, единственная во всей Вселенной, любит его, Кария.
- Ты хочешь быть вместе со мной, Карий? - тихий голос девушки, похожий на робкий плеск маленького лесного ручейка, вернул юношу обратно на грешную Землю из волшебного мира грёз и мечтаний.
- Да, очень... Роксана.
- Даже несмотря на то, что я - не человек, а просто «живая Темнота»? - Кощей улыбнулся, услышав в голосе Роксаны знакомые чисто девичьи лукавые нотки, которые часто слышал в голосе Василисы. Теперь эта «Темнота» нравилась ему ещё больше.
- Мне всё равно, кем ты себя считаешь, Госпожа. Я всё равно люблю тебя.
- Правда? Тогда ты будешь готов подождать меня несколько лет, пока я выберу себе подходящее тело для переселения?
- Я готов ждать тебя сколько угодно, Роксана.
* * *
Древняя Русь, семь лет спустя.
- Хей-хей, Игорь, пришпорь коня! - Владислав, крупный бородатый молодой мужчина лет двадцати трёх, с силой дёрнул за уздечку, заставив своего скакуна, - белого с коричневыми яблоками на спине, - подняться на дыбы. При этом парень не упал, что считалось для наездника, тем более, молодого, верхом мастерства, и что являлось поводом для зависти со стороны его товарищей, - Вечно ты копаешься! Что ты плетёшься, как будто у тебя не добрый скакун, а старая полудохлая кляча?
- Да сейчас я, брат, сейчас, - отдувался рыжебородый толстяк по имени Игорь, которого, несмотря на добродушный и спокойный, в сущности, нрав, друзья за глаза называли Медведем. На своём ещё совсем молодом коне гнедой масти Игорь и впрямь тащился еле-еле - он боялся быстрой езды.
Но разве бойкий, отчаянный Владислав мог понять такую непростительную слабость, недостойную мужчины? Поэтому Медведю приходилось изворачиваться и врать, что его конь хромает, хотя Владиславу не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы уличить друга во лжи.
- Боишься быстро скакать? - Владислав с издевательским смехом подъехал к Медведю, снисходительно похлопав того по округлому плечу, что взбесило мужчину ещё больше, но он был по натуре своей слишком спокоен, чтобы подать виду.
- С чего ты взял?
- Видно это по тебе, друг Медведко, - товарищ зубоскалил, сверкая белоснежной, но кривоватой улыбкой, - Как переходишь на галоп - так сразу бледнеешь и с лица спадаешь. Али не боишься? Признавайся!
- О, смотри, сколько опят под одним пнём! - Игорь, надо отдать ему должное, умел быстро сменить тему, переключив внимание товарища на что-нибудь совсем другое, - Никогда доселе столько не было.
Медведь свесился с коня, попытавшись во время езды, хоть и медленной, сорвать несколько крошечных, нежных грибочков, но не удержал равновесия и грузно свалился на мокрую от осеннего дождя землю. Мягкая трава смягчила падение парня, хотя тот успел больно подвернуть ногу, пока летел с высокого животного. Сидя на земле и потирая подвёрнутую ногу, Игорь шипел сквозь стиснутые зубы, готовый растерзать хохочущего друга. Да и друзья ли они вообще после всех насмешек, отпускаемых Владиславом в его адрес? Разве настоящие товарищи не приходят друг к другу на помощь, когда приходит беда? Разве настоящий друг не помог бы Медведю подняться, не подсадил бы его на коня? Нет, о таком друге Игорю приходилось лишь мечтать, довольствуясь циничным, ехидным Владиславом, да и то, будь на то воля Медведя, он не стал бы даже заводить с ним знакомство.