- На колени, Владислав! - голос девочки оказался слишком взрослым для ребёнка её возраста, но высоковатым для зрелой женщины. Так могла бы говорить девушка лет восемнадцати-девятнадцати, каким-то мистическим образом заключённая в детское тело.
Содрогаясь от ужаса, весь мокрый от липкого, холодного пота Владислав упал на колени вслед за своим товарищем, со страхом глядя на жуткое создание.
Чудовищный ребёнок поднял на мужчин большие ярко-зелёные глаза, которые, как им показалось, светились словно два зелёных уголька, если, конечно, такие бывают, и раздвинул сухие потрескавшиеся губы в насмешливой улыбке. Маленькие девочки так не улыбаются, - пронеслось в голове у Игоря, когда он, жалко дрожа, как самый последний трус, стоял на коленях перед неведомым и потому пугающим существом рядом с хнычущим Владиславом. Куда только делась его молодецкая удаль!
Девочка подошла к Медведю, продолжая ухмыляться, пытливо посмотрела снизу вверх ему в глаза; если бы любой другой ребёнок вот так по-хозяйски подошёл к нему, воин бы задал несмышлёнышу хорошую трёпку, отвесил бы подзатыльников... Но на странное создание, смотрящее сейчас ему в глаза с такой наглой насмешкой, у Игоря просто не поднималась рука, и дело было далеко не в симпатии и не в жалости.
- Что тебе от нас нужно? - хрипло спросил Медведь, с тоской и страхом вслушиваясь в свой дрожащий голос, - Чего ты хочешь?
- Ведите меня к своему господину, - был ответ, и снова холодная, по-взрослому осмысленная и презрительная усмешка, от которой у парня по спине пробежались мурашки.
Глава 12. Крах языческих богов
- Не хочу! Пусти меня, ты, чудовище! - высокая длинноногая девица с непропорционально большой грудью и длинными светло-рыжими волосами билась у него в руках, визжа, брыкаясь и царапаясь, как дикая кошка, а он с хрустом выкручивал её тонкие руки.
- Ты будешь моей! Только моей! Будешь!!!
- У меня есть жених!
- Считай, что он уже мертвец!
- Костяной человек! Кощей!!!
Что это? Она правда сказала это? От растерянности Кощей выпустил руку девушки и она, отчаянно шипя, бросилась в угол и затаилась там, сверкая оттуда на него своими большими голубыми глазами. Но нет же, не могла эта девчонка в точности повторить её слова, таких совпадений просто не бывает! Монстр застыл, беспомощно хватая ртом влажный смрадный воздух темницы, пропахший сыростью, крысами и нечистотами, и чувствуя, как наполняются слезами глаза - как всякий раз, когда ему стоило вспомнить о своей самой чистой и, что уж говорить, единственной любви. О Василисе.
- Ты отпустишь меня? - как же точно она уловила его слабину, хитрая чертовка! Ярость, накатившая на Кощея после этих её слов, затмила, заслонила собой нежность к Василисе вместе с ностальгией по невозвратному прекрасному прошлому. Вместо ответа монстр шагнул к девице, одним лёгким движением разрывая на ней рубашку и, обнажив её грудь, навалился на неё всем телом, насильно впиваясь поцелуем ей в губы.
- Пусти! Пусти!
- Мой господин!
Кощей с коротким хрипом оторвался от жертвы, его взгляд всё ещё был полон животного желания, когда он осматривался в поисках говорившего. В проёме двери, бледный как смерть, стоял один из его слуг, имени которого монстр не помнил, но знал парня по прозвищу, которое ему очень подходило - Медведь.
- Чего тебе?
Вместо ответа Медведь порывисто, как-то жалко и трусливо вздохнул, подтолкнув вперёд ребёнка лет семи. Девочку.
* * *
- Что с тобой, мой Карий? Ты не узнаёшь меня? - как дико и неестественно было слышать полный страсти голос взрослой девушки из тела маленького ребёнка! Кощей похолодел. Хозяйским движением он отпихнул от себя испуганно запищавшую пленницу и уставился на девочку испуганным, диким, полубезумным взглядом.
- Моя Госпожа! Это ты?
- Да, мой Карий. Вижу, я сильно изменилась за это время. Не пугайся, я не причиню тебе вреда.
Всё было совсем как тогда, около ведьминой лачуги, той роковой ночью - ничего не изменилось. «Я не причиню тебе вреда». Как будто он боится её, ту, о которой грезил долгими бессонными ночами в своём вселенском одиночестве!
- Я не боюсь тебя, Роксана. Но как же мы теперь будем? Это же немыслимо, неправильно... жить с ребёнком.
- Ты и не будешь жить с ребёнком. Кто сказал, что я собираюсь с тобой жить? - в голосе Тёмной Богини прозвучала такая леденящая кровь злоба, что Кощей похолодел, но гораздо больше страха перед гневом Тёмной Госпожи было раскаяние - он понял, что обидел её.