Карий догадывался, каким героем он выглядел в глазах Василисы, но знала бы она, как лихорадочно колотится его сердце, как обмирает где-то в пятках душа, а во рту сухо и не попадает зуб на зуб. Подтянувшись в последний раз, юноша забрался на самую верхушку, и со вздохом облегчения уселся на длинную толстую ветку, не прекращая держаться за ствол ослабевшими и дрожащими пальцами.
Сверху всё выглядело непривычно иначе: река походила на голубое покрывало с волнами-складками, мрачная же скала ещё больше напоминала голову старухи с крючковатым носом и чуть приоткрытым ртом. Карий едва разглядел Василису, неподвижно застывшую внизу и не сводящую с юноши одновременно встревоженного и восхищённого взгляда. Он мог бы любоваться открывшимся перед ним чудесным видом сколько угодно, но внезапно внимание Кария привлекло движение в поле, недалеко от деревни: что-то чёрное с неслышимым отсюда гулом и гомоном неслось на невиданной скорости, поднимая тучи пыли. Всё похолодело внутри у юноши, сердце, испуганно застучав, сжалось - это была вражеская конница и ни что иное! Карий впервые в жизни видел, как наступает вражеская армия, его детство было мирным, он не знал, что такое война, беда и смерть, ни разу не видел, как умирают близкие ему люди...
Юноша сидел и дрожал от страха, чувствуя, что заговори он сейчас - не сможет связать и двух слов, так как язык прилип к гортани и отказался повиноваться. Однако нужно было срочно спускаться вниз и сначала предупредить Василису, а потом уже - всех остальных жителей деревни.
Обдирая пальцы, и едва не срывая с мясом ногти, Карий приступил к спуску, который занял гораздо меньше времени, чем подъём, несмотря на то, что руки и ноги юноши не слушались и тряслись крупной дрожью.
Когда Карий спустился, Василиса с радостным криком бросилась было к нему, но тут же отпрянула, увидев его побелевшее, искажённое ужасом лицо:
- Что случилось?
- Там... вражеская конница..., - хрипло ответил юноша, удивившись про себя, что всё-таки выдавил из себя эти слова. Немного помолчав, собравшись с духом, он грубо схватил девушку за руку и почти силком поволок к скале: - Идём! Тебе нужно спрятаться!
Василиса, несмотря на её смелый и гордый нрав, смиренно повиновалась, не став задавать глупые вопросы. Карий толкнул её в ложбинку между скалой и лесом.
- А ты? - голос девушки дрожал, - Что ты будешь делать?
- Побегу в деревню и предупрежу всех. Никуда отсюда не выходи! Поняла?
И Карий понёсся к скрытому за высоким лесом поселению, запинаясь от волнения и страха за торчащие из земли корни деревьев, и временами едва не падая. Он не успел.
Когда юноша выбежал из лесу, задыхаясь, с колотящимся точно пойманная пташка, сердцем, первым, что он увидел, был клубящийся дым. Горели дома. Мимо него, страшно крича, подобно огненным монстрам, пробегали горящие живьём люди; некоторые из них падали на землю и катались по траве, опаляя её, в надежде сбить огонь. А Карий просто стоял и молча наблюдал, ничего не предпринимая - он не знал, чем помочь им. Вмиг сразу позорно намокшими, как у малого ребёнка, от страха глазами юноша искал свою мать, боясь найти её среди пылающих людей. Её нигде не было.
Вдруг он увидел её, - лучше бы этого не случилось! - его мать вытаскивал за руку здоровенный волосатый печенег с огромным, отвисшим брюхом и торчащими, как у таракана, усами. Карий вскрикнул. Лицо его матери было белее снега, побледневшие губы дрожали, но с них всё же не слетали мольбы о пощаде - она всегда была гордой и отважной женщиной, хотя сейчас, в роковой для неё момент, юноша даже на расстоянии почти физически ощущал её ужас.
В первое мгновенье Карий хотел броситься к ней, выхватить у толстяка саблю и изрубить его на куски, но в следующий миг у него заметно поубавилось решимости: что он мог бы сделать, слабый семнадцатилетний юнец?
Боясь быть замеченным врагами, юноша спрятался за дерево и стоял так довольно долгое время, в бессильном отчаянии глядя, как ненавистные печенеги уводят с собой его мать. Зачем? Убьют? Или сделают что-то ещё более худшее, что Карий не мог увидеть и в самом страшном сне?
Подождав, когда враги уберутся восвояси, юноша, пошатываясь от пережитого страха и отчаяния, на заплетающихся ногах побрёл обратно в лес. Нет, не за Василисой: сейчас он не хотел никого видеть. Что бы Карий сказал ей, если бы снова встретил? Что позволил печенегам взять в плен собственную мать? Девушка бы начала презирать его после этого. Лучше бы Карий погиб в честном бою - тогда бы Василиса хотя бы любила если не его, то память о нём, как о доблестном воине.