"Но почему они боятся?! Они что, не понимают?!"
-- Я должен был догадаться, как ты поступишь... Какой же я идиот! Что ты наделал?! -- голос маршала быстро сорвался на крик.
- Да, ты идиот, -- прошипел чернокнижник, ощущая, как подступает дурнота, а силы медленно покидают руки и ноги. Мысли начали путаться. -- Я говорил тебе, что пройду через этот лес любой ценой. Любой! Ты меня понимаешь, Иирс? Если мы двинемся в обход лесов, дроу успеют подготовиться к обороне, они окрепнут, и тогда война обречена!
-- Вся эта война заведомо обречена на провал с тобой!!! -- в ярости закричал воин. -- Ты развязал её только ради своего тщеславия!
Глаза мага вспыхнули холодным огнём. Они действительно не понимают. Неужели тьма настолько сильно пугает их? Раз так, зачем это всё? Свет... Тьма... Да какая разница?! И люди, и эльфы страшатся необъяснимого, страшатся того, кто сильнее их, даже если этот кто-то их король. Неужели дело в чести, благородстве, самоотверженности? Почему они так любят этого Кайириана Сиралионского? Чем он хорош? Слаб, слеп в своей чести, ради красивого поступка готов подставить под угрозу страну и боится замарать свои руки кровью. Пусть и кровью невинных, но ведь ради какой цели! Не Ашамаэль ли привёл Сиралион к победе, которая никогда бы не далась Кайириану? Они все хотят погибнуть ради красивой цели? Нет, не бывать этому! Хотят эльдар того, или нет, но Ашамаэль приведёт их к былому величию и откроет глаза! Ободранные пальцы сжали холодное древко всё сильнее, но от того по костям побежала тупая боль. Места порезов вновь заблестели от крови, и снег под магом покрылся красными пятнами от капающей крови. Король медленно оседал, стремительно теряя силы. И вновь Иирс встал перед выбором. Сейчас взмах клинка мог остановить безумный поход, но стоит ли уподобляться этому животному? Маршал пристально смотрел на умирающего чернокнижника, потом его опустевший взгляд переметнулся на Скаррестинуора, который всё это время молчал, наблюдая за стычкой короля и маршала. Вот воин положил руку на эфес меча, доспехи скрипнули, когда Нар шагнул вперёд, к своему королю. Заскрежетала сталь, но тут взгляд эльфа упёрся в тёмное воинство. А что произойдёт с ними? Придётся сражаться, и кто знает... Нет. Похоже, чернокнижнику повезло.
-- Короля к целителю! -- скомандовал Нар. -- Разбить лагерь!
Ашамаэль действительно был достаточно близок к смерти, но огонь теплился в его сердце. Целители, в ужасе взирали на грудь своего короля. На месте, где было сердце, кожа стала словно прозрачной, и между рёбер действительно светилось что-то тёмно-оранжевое. Немногочисленные мышцы владыки были напряжены, вены почернели, а кожа была неестественно сухой и обжигающе холодной. Вздутые вены и жилы почернели. Врачеватели довольно быстро остановили кровь чернокнижника, но дальше замерли в нерешительности. Каждый маг-целитель знал, что произошло с тем, кто лечил тёмного короля в прошлый раз. А Ашамаэль нуждался в лечении, ибо так приказал Иирс Нар, перепугав всех до смерти тем, что если маг не очнётся, то тёмные твари сорвутся с поводка и всех перебьют. А, стоит заметить, маршала мало кто видел действительно напуганным, но сейчас он был в ужасе, в котором не пребывал никогда. Конечно, эльфа можно было оставить и так, но тогда он не сможет командовать армией, да и переход через леса вряд ли выдержит. А если же вопреки приказаниям владыки встать лагерем или вернуться в Амарлан-Анорд, то гнев чернокнижника, когда тот очнётся, будет страшен.
Пока эльфийские колдуны спорили, в шатёр вошёл Скаррестинуор, которого поначалу никто даже не заметил, то ли от того, что эльфы были увлечены своей дискуссией, то ли это было вновь колдовство дракона. Взоры окружающих устремились на дракона только тогда, когда тот положил пальцы на лоб чернокнижника, встав в изголовье походной койки. Не происходило ровным счётом ничего, как внешне, так и внутри короля. Но неожиданно для всех, даже для Скаррестинуора, тело падшего эльфа резко изогнулась, и по всему военному лагерю разнёсся душераздирающий вопль Ашамаэля. И вторило ему тёмное воинство холодящим кровь воем, от чего дух войска упал окончательно. Всё же, Ашамаэль действительно просчитался, решив использовать тварей Бездны даже в бою с дроу. Воины эльдар были перепуганы, многие из них даже не сомкнулись глаз за всю ночь. Многие из них, вернувшись домой, навсегда отложат оружие и вернутся к мирной жизни, не желая даже слышать о войне. К чему это приведёт? Кто знает, но срок эльфийской жизни долог, а от непрерывной праздности кто угодно потеряет вкус жизни всего за пару сотен лет.
Дракон, заглянув в сознание чернокнижника, увидел тьму ещё более древнюю и страшную, чем он сам. А ведь Скаррестинуор был рождён вместе с этим миром, помнил поля и леса, не обременённые даже эльфами. Но тут... Власть Дартазаэля, берущего свои корни намного дальше, чем этот мир, была сильна, как никогда, но как ни странно разум чернокнижника был практически чист. Тем не менее, дракон сделал, что хотел, и сумел излечить чернокнижника, вступив в короткую схватку с его же внутренними силами. Дартазаэль словно не желал продолжения похода эльфов, всеми силами он мешал тёмному целителю, но не сумел, ибо сам Ашамаэль пришёл на помощь. Но стоило магу прийти в себя, он вновь потерял сознание. Но завтра король сможет идти.
Дракон встретил взгляды изумлённых целителей, бледных, словно сам Ашамаэль. В ужасе они взирали на странного сторонника короля, не понимая, как тому удалось исцелить столь серьёзные раны, к тому же, не нанеся вреда себе. Хотя, Скаррестинуор и выглядел несколько озадаченным.
***
А пока вершилась судьба эльдар, далеко от Сиралиона, да и от границ империи тоже, силу набирал тёмный альянс. Армии Дартана, обретшие небывалые масштабы даже для личей древности, пересекли земли Талании. Конечно, власть Дартазаэля была далеко не безгранична, и иногда люди могли видеть часть мёртвых воинств, бредущих ночами по зловонным полям -- следы битв с демонами ещё долго будут напоминать о себе. Поначалу могущественный некромант не решался разорять имперские города, страшась навлечь на себя гнев священных орденов. Но вскоре в столицу Таланию пришло несколько сообщений, что некоторые пограничные селения перестали присылать не только какие-либо сообщения, но и торговые пути там опустели. Разведчики обнаружили лишь опустевшие дома и брошенные вещи, и более никаких следов. Все вокруг забили тревогу, кроме Алана Таланийского, который практически единственный знал о причинах страшных происшествий. Но война с Дартаном убьёт империю независимо от её результатов. Ещё одним странным событием явилось то, что пропал Алакейн, и опять же лишь Алан был спокоен, навлекая на себя всё больше подозрений. Но король не мог открыть правду, ибо фанатичная церковь попросту не позволит ему откладывать погоню за восставшими мертвецами.
Но всё шло по плану Низвергнутого. Армии нежити пересекли границы Талании, быстро продвинулись через графства, охваченные войной с северными эльфами, и оказались у Гряды Холода. Тут власть тёмного бога сошла на "нет", и эльфы в ужасе обнаружили на своих землях несметные полки мертвецов. Конечно, многочисленные вылазки воинственных племён не могли нанести существенного ущерба войску некроманта, ибо большая часть мертвецов вновь вставала в строй, прибавляя в себе лишь пару стрел, а скелетам так и вовсе было практически плевать на копья и стрелы. Но войско встало, а некромант исчез. По приказу бога тьмы, он несколько отклонился от курса. Путь его лежал в земли, который не были ни кем заняты, не только потому, что люди там пропадали бесследно, а малочисленные местные жители были достаточно странными людьми, но и потому, что земли там были бесплодны и сплошь усеяны курганами с мертвецами. Именно здесь были первые захоронения Талании, но уже никто не помнит, почему народ покинул эти края. Это было ещё в те времена, когда мертвецов закапывали в землю. Но Дартан знал причину. Вдалеке, окружённый убогими деревушками, возвышался на скале чёрный замок, овеянный чёрными туманами, скрываемый от глаз империи. Надёжные и древние чары хранили обитателей древней твердыни в покое. Стены крепости были стары, и казалось, что здесь даже нежити искать нечего, ибо древний камень почти готов обратиться в прах. Но всё это иллюзорно. Как и тысячи лет назад к мрачному небу вздымались узкие шпили, в бойницах грузных башен не горел свет, а пугающие, полуобвалившиеся стены, хранили в себе страшные тайны. Формально, замок этот считался заброшенным, ибо при свете дня никто не входил в него, но и покидать мрачные пределы было некому. А ночью нигде не горели огни. А значит, что? Люди предпочитали успокаивать себя тем, что крепость действительно давно брошена, а во всех странностях вокруг винили проклятых разбойников.