-- Развяжи меня и сразись! -- вновь дроу поднял глаза. -- И пусть тёмные боги рассудят нас.
Повисла гнетущая тишина. Долго маг смотрел на пленного, и лицо его сглаживалось, вновь обретая холодное, безразличное выражение. А вот на лице тёмного эльфа отразилось безразличие, смешанное с разочарованием. Фыркнув, он опустил голову.
-- Отведите его в мой шатёр, -- отрешённо произнёс маг, махнув рукой куда-то в сторону. -- Я найду, о чём с ним побеседовать.
Тут же закованного в цепи дроу увели, а чернокнижник наблюдал за тем, как пламенная фигура в небесах, обращаясь в образ дракона, медленно исчезает. Вскоре лагерь вновь погрузился в полумрак, а палаты целителей переполнились ранеными и мёртвыми.
***
В поднебесном королевстве зрел раскол. Все грифоны собрались на Небесном Троне на самой вершине гор Андатари. Тёмно-голубое небо, на котором здесь никогда не было облаков, заполнилось грифонами самых разных видов, и не было видно вечных звёзд. В воздухе кружили перья, слышались непрекращающиеся крики и стук клювов, подобный навязчивому шороху. Кружа в воздухе, словно дикий водоворот, десятки тысяч грифонов спорили о дальнейшей судьбе их королевства. Ашамаэль, подобно молнии во время грозы, расколол древо мира, и теперь половина грифонов хотела навсегда вернуться в земли смертных и служить им, как когда-то, но сам король Велетситгор был против этого. Он лишь хотел выполнить договор, заключённый с эльфами, и вновь вернуться к прежнему образу жизни. Многие старые грифоны были на стороне своего правителя, но молодым было тесно в одних лишь горах. А в служении народам материка можно было сыскать славу, ведь имена многих грифонов помнились эльфами, а в гномьих летописях крылатые герои вписаны наравне с подгорными владыками. И, что примечательно, гордые существа разговаривали на своём родном языке, который не суждено было понять ни одному смертному без должного магического умения.
Велетситгор находился на самом Небесном Троне. Трон этот был окружён не только скалами, но и бастионами, вылитыми из золота и серебра, которые заливали поднебесное царство бесконечным мерцанием и светом. Сам же трон не был похож ни на один человеческий. Круглая площадка с ведущими к ней четырьмя рядами лестниц возвышалась над каменистой землёй на десяток метров. На полированной золотой площадке высились величественные колонны из сплава обсидиана и серебра, а в центре восседал сам король. Вольготно сидя на своём "троне", он сурово взирал на своих подданных. Король был из всех грифонов самым крупным и величественным, его белоснежные перья и медного оттенка шкура были подобны бастионам вокруг, сверкая в свете дня.
Раздался пронзительный крик, и перед королём опустился один из грифонов. Он был очень похож на Велетситгора, но шкура его была почти чёрной, а размерами он был несколько меньше своего короля. Аримар, принц и преемник, сын правителя. Именно он выступил за свободу выбора, восторженно наблюдая за падшим эльфом, который сломал все шаблоны, вершил столь великие дела. В узких кругах принц считался бастардом, ибо в его роду чёрный цвет шерсти -- плохой признак. Но король был достаточно грозен и авторитетен, чтобы это мнение оставалось там, где зародилось. Принц приземлился на почтительном расстоянии от короля, как требовал этикет, но тон его был отнюдь не смиренным. Аримар издал пронзительный крик:
"Довольно, отец! Спорить мы можем бесконечно, но ты не можешь вечно уходить от этого вопроса!"
Грозно вскрикнув, Велетситгор вскочил на лапы, от чего острые когти заскрежетали по стальному полу, а крылья грозно распахнулись. Видя гнев короля, даже принц несколько оробел, испуганно попятившись и опустив голову.
"Как ты посмел привести их сюда?! Птенец! Не успел ты выбраться из своего яйца, как начинаешь диктовать свои условия. Пока я жив, я не позволю перечить моей воле!"
Подняв глаза, Аримар издал странный свистящий звук:
"Я всего лишь хочу свободы, отец. Мне тесно в этих горах, ведь в нашей власти все небеса, но они пусты! Здесь нет даже птиц..."
"Драконы пробуждаются, Аримар. Этот твой Ашамаэль разбудил тьму! Я не позволю, чтобы в час угрозы мои подданные разбрелись по миру".
"Когда придёт угроза, мы явимся, клянусь тебе отец! Но как же мы можем стать опытнее и сильнее, если заперты здесь? Подумать только... Заперты на небесах!" -- вновь смиренные речи принца становились дерзкими и необдуманными, от чего Велетситгор ещё больше разъярился -- король устал от долгих и бессмысленных споров. Резким толчком, правитель оторвался от земли и издал пронзительный крик, от которого задрожала сталь горных пантеонов.
"ДОВОЛЬНО! ЗАМОЛЧИТЕ ВСЕ!" -- и спорящая стая замолкла. Медленно грифоны возвращались к своим местам, приземляясь среди арок бастионов. Когда порядок был восстановлен, король заговорил, и звериный глас звучал над всем Небесным Троном. -- "Вы хотите знать, почему? Я вам скажу! В то время, когда я ещё не был королём и когда на земле обитали драконы, грифоны были свободны, на горы Андатари напали. Драконы -- единственные, кроме нежити, кто способен находиться здесь без помощи могущественной магии. Чёрные драконы возжелали владеть нашим поднебесьем, и нагрянули сюда ночью! Пробил набат, но не явился никто, и защитники были вынуждены сражаться в одиночку. Среди расплавленной стали погибла моя мать, гибли наши родичи! А сейчас драконы возвращаются, они вступают в сговор с людьми, которые уже давно хотят попасть сюда, но не могут. Подумай, сын мой, что будет, если грифоны вновь поддадутся духу авантюризма? Вы будете гибнуть на войнах, к тому же люди могут устроить охоту. Этого ты хочешь?"
Разной реакция была на слова повелителя. Старые воины-ветераны, чьи тела и крылья были украшены боевыми шрамами, смотрели с понимание и согласно кивали, а у некоторых слова Велетситгора вызвали тоскливые воспоминания и боль. Но многие молодые слушали с нетерпением. Они не понимали.
"Мы будем знать, откуда исходит угроза! Мы постоим за себя!"
Но в разговор вмешался ещё один грифон. Покрытый шрамами, а крылья его были словно в алой пыли.
"Как ты смеешь перечить своему отцу?! Он столько сделал для нас всех, и для тебя. Прекрати перечить его воле, пока не накликал беду на весь наш народ!"
"Замолчи, старик!" -- тихо откликнулся принц.
"Если понадобится, я готов в бою отстаивать волю своего короля", -- продолжал краснокрылый.
"Тогда я сражусь с тобой!" -- уцепился за возможность принц, дерзко приняв вызов, брошенный даже не ему.
"Не смеши меня. Я не сражаюсь с детьми", -- засмеялся воин.
"Аримар! Прекрати это, я..." -- на этот раз попытка короля вмешаться была неудачной, и принц перебил его. Вокруг поднимался гул от смеха окружающих, правда, звуки эти понятны были только самим грифонам, а человек услышал бы лишь резкие неприятные звуки.
"Отец, если я смогу победить, ты выпустишь нас на волю!"
"Дерзкий зародыш", -- хохотнул краснопёрый. -- "Хорошо, я проучу тебя! Ты опозоришься перед всем своим народом".
Грифоны начали разлетаться по своим делам, оставляя короля и принца наедине. Аримар действительно был очень молодым и совсем недавно даже по человеческим меркам достиг совершеннолетия, никто не видел в нём серьёзной угрозы, как и в любом молодом грифоне. Но наследник поднебесья обладал отцовской силой и был как никогда уверен в себе. Жажда славы гнала его вперёд. Пронзительный клич вывел принца из задумчивости:
"Ты понимаешь, что он может убить тебя в этом бою? И я ничего не смогу с этим поделать! Таковы законы... Бросить вызов самому беспощадному воину! Подумать только..." -- отец молодого воителя был в бешенстве. Он метался из стороны в сторону, попутно отчитывая сына и думая, как можно избежать непоправимой трагедии.
"Я смогу победить", -- уверенно отозвался Аримар. -- "Верь в меня. Завтра свершится судьба нашего народа".
И принц плавно поднялся в воздух, не обращая на гневные крики Велетситгора никакого внимания.