-- Ступай, мой некромант, -- напутствовал Дартазаэль. -- Моя мощь с тобой.
И обречённый Дартан ступил во тьму. Как только костлявая нога ступила в темноту, всё вокруг поглотила мгла. Путешествия по Бездне проходили совсем по-иному, а не как в мире смертных. Край тёмных богов был бесконечен, не имел границ. Дартан не мог знать, сколько времени прошло, да и шло ли оно вообще здесь, но тут же перед его взором предстало одно из измерений, принадлежащее кому-то из богов. Судя по чёрным полам, залитым кровью, пылающим жаровням и рогатым изваяниям, это место принадлежало богу войны. Самого хозяина этого мира Дартан не увидел и тут же пронёсся дальше. Были и другие измерения, но вскоре некромант увидел край, отличный от всех. И понял, что нашёл искомое. Чёрно-коричневая растрескавшаяся земля, омываемая сухим ветром, серое небо без солнца и звёзд. И единственное, что было на этой каменистой равнине -- высокие чёрные врата без стен и засовов.
Наконец, из-за врат вышел страж. Нечеловечески высокий воин, облачённый в тяжёлые массивные латы, мрачного свинцового оттенка. Замысловатой ковки броня была покрыта древними письменами и рунами. На незримом ветру вилась холодно-синяя ткань. В руках воин держал крылатый шлем. Седовласый серафим с ликом древнего старца не спеша огибал врата, даже не глядя на своего противника. Лязг доспехов эхом отдавался в гулкой тишине. Серафим поравнялся с Дартаном, и некромант наконец смог рассмотреть лицо старика. Точёные черты, испещрённые множеством морщин, узкие глаза белого цвета. Длинные седые волосы были забраны в узел. Этот мужчина не был похож ни на одного обитателя Талании или ближайших земель, но и на асималийца он тоже не походил. Серафим церемониально поклонился личу и в одно движение надел шлем. В узком вырезе были видны лишь тускло мерцающие глаза. Тут же он резко вытянул руку и в ней со стальным лязгом возник длинный меч, который Дартану видеть ранее так же не доводилось. Узкий клинок еле заметно изгибался ближе к концу, а небольшая овальная гарда не была свойственна обычным мечам. Меч серафима был длиной почти в его же рост, и казалось удивительным, как хранитель вообще с ним управляется. Ангел двинулся вперёд, и за его спиной начали вырастать крылья. Вырвалась первая пара, и даже некромант в смятении сделал шаг назад, ибо каркас крыльев был стальным, словно протез. Редкие стальные перья вспыхнули мёртвым голубоватым огнём. Следом за ними появилась остальные две пары -- верхняя прикрыла голову и плечи, а нижняя -- ноги.
Шаг серафима ускорился, со звоном он отвёл клинок в сторону, нижняя пара крыльев распахнулась. Дартану никогда не доводилось видеть такого стиля боя. К тому же, хранитель не проронил ни слова, что странно для ангелов. В руках лича появилась дарованная владыкой коса, и он тоже начал движение вперёд. Шаги соперников ускорялись, и вот в воздухе загудела сталь воинов, готовых нанести удар. Но серафим не атаковал, верхние две пары стальных крыльев беззвучно раскрылись, и в прыжке серафим оказался за спиной некроманта. В тот же момент острая сталь вырвалась из мёртвой груди, лич ощутил, как его ноги оторвались от земли, а сам он поднимался всё выше. Серафим перекинул своего противника через себя, и тут же занёс свой смертоносный клинок для нового удара. Но сталь наткнулась на древко косы, высекая серебряные искры. Следующим ударом сошлась уже сталь, оба соперника взмыли в воздух, и с каждым ударом серость этого мира разрезала ослепительная вспышка.
Наконец Дартан смог разорвать расстояние, и в ангела ударили ядовито-зелёные молнии, поднялся смерч из токсинов и яда, и души умерших в Бездне несчастных пришли на бой на стороне некроманта. В истошном вое и визге вновь сошлись лич и серафим, и с каждым тяжёлым ударом крик умерших душ вторил им. Ангел отвечал своими заклинаниями. Хранитель сражался не как ангел. В своём стиле он словно совместил ангельскую честь и мощь с подлостью самого Дартазаэля и яростью Баала. Он был нечеловечески жесток и смертоносен, и никогда не гнушался ударить в спину. Всё же Бездна меняет даже святейших... Но и Дартан не оставался в долгу, отравляя своего врага смертельными заклинаниями и нанося страшные удары своей косой. Всё же у некроманта было преимущество, ибо мёртвая плоть не боялась ран.
Столь велики были масштабы схватки хранителя и некроманта, что даже тёмные боги собрались вокруг, чтобы увидеть захватывающее зрелище. В конце концов, явился и сам Дартазаэль, наблюдая за тем, как его пешка ведёт битву. И не ясно было, кто же побеждает. Сражающиеся рухнули на землю, и пласты грунта поднялись в воздух от столь мощного удара. Они кружились в безумном танце, сходились и резко расходились, чтобы обменяться смертоносными магически ударами. Но с каждым ударом силы покидали серафима. Раз за разом он уступал, и вскоре Дартан начал оттеснять его к вратам. Коса подобно перу в руках некроманта беспощадно разила воина света.
Роковой удар, и звон заклятой стали замер в отравленном воздухе. Серафим выронил свой меч, рухнул на колени. Таким образом лица противников оказались на одном уровне, ибо хранитель был намного выше некроманта. Из мёртвой глотки вырвался победный смешок, больше похожий на карканье ворона. Одна рука лича легла на стальное плечо, а вторая сорвала с лица шлем, разорвав того на несколько искорёженных кусков. По измождённому лицу старого мужчины пот тёк вперемешку с кровью. Седые пряди лезли в глаза, но взор их был так же непреклонен, как в начале битвы, хотя в них и читалось вековая усталость. Ангел тяжело дышал, и наконец-то тихо произнёс:
-- Прошу тебя, некромант... Сделай, что должен... Отправь меня, наконец, к Отцу. В последний миг жизни этого мира я... Хочу повидать его... -- голос его был сухим, надломленным и полным невыносимой тоски. Если бы мог, Дартан удивился.
-- Что? Почему ты так уверен в победе Дартазаэля?
-- А ты что, не веришь в победу своего повелителя? -- с грустью рассмеялся серафим. Когда он замолчал, его плечи по-прежнему вздрагивали от безмолвного смеха, и потухшие стальные крылья скрежетали по сухой, изрытой земле.
-- Я... Верю... А ты?
-- Я видел будущее, некромант. И надежды у этого мира нет. Тот, кто мог бы вытащить нас всех, сам канул во тьму, а у других героев шансов мало. Считай, ты уже победил...
-- Когда?
-- Не так скоро, как кажется смертному... -- туманно произнёс серафим. -- Но для меня... Это миг. Довольно болтовни! Убей меня!
Лишь секунду помедлив, Дартан отошёл назад и беспощадным ударом косы снёс голову ангела. Но он не увидел крови, из раны хлынул белый свет, и буквально всё тело вместе с лежащим рядом мечом утонуло в сиянии. Ангел исчез, не оставив ни единого следа.
С глухим треском печать развалилась надвое и рухнула наземь. Бездну огласил рёв миллиардов голосов -- голодные твари ликовали, чувствуя кровавую жатву. Но Дартазаэль почему-то не повёл тот же час свои несметные легионы в битву. Как только его мрачная фигура выросла перед рухнувшими вратами, бог смерти вздрогнул, и медленно поднял голову вверх...
***
Императорская армия действовала быстро и беспощадно. Отряды солдат растянулись по всей длине толп мертвецов, чтобы одним ударом вытеснить гниль и смрад обратно, туда, откуда она явилась. В небесах стоял драконий рёв -- десятки гордых существ, белых и чёрных, сопровождали армию людей. Сотни грифонов стали им эскортом, хотя ни те, ни другие подобному соседству рады не были. В центре армии двое -- Алан Таланийский в парадных доспехах и Скаррестинуор, облачённый в чёрные одежды.
Чёткий марш имперских солдат мертвецы и вампиры встретили разрозненным воем. Полуразложившиеся трупы скалили гнилые зубы, духи, истошно вопя, тянули и заламывали руки. Вампиры распределились парами по всему протяжению тёмной армии, но команда атаковать так и не успела сорваться с губ Мартилиса. Драконы строем устремились вперёд, и мёртвую армию накрыла волна ало-оранжевого пламени, лишь там, где стояли командующие, вспыхивали мертвенно-зелёные огни. В раскалённый воздух туманом поднялся прах, и тут же прогремел набат, с которым имперский легион перешёл в нападение. Реяли алые знамёна, и голоса тысяч мужей заставили воздух задрожать. Хотя нежити не был ведом страх, они не успели оправиться после ударов драконьего пламени, как тут же из дыма и праха на них кинулись стройные ряды пехоты и конницы. Тяжёлые рыцари пробивали глубокие бреши в мёртвом строю, разделяя врага. В воплях, вое и лязге стали послышался клич грифонов, и вот уже в толпы живых трупов врезались наездники на крылатых существах. Казалось, победа в руках императора.