Новая должность все же дала мне ряд преимуществ. Теперь я имел право свободного выхода из дворца в любое время и в первый же вечер отправился в знакомый кабачок, чтобы поговорить с той девушкой. Но все мои попытки завязать разговор были напрасными. Она только испуганно молчала, теребя фартук, и умоляюще глядела на меня. Посетители заметили мои старания и стали насмешливо подбадривать меня. “Смотрите, какую отменную подружку подыскал себе этот центурион!” — крикнул кто-то. Рассвирепев, я выхватил меч, но насмешник предпочел затаиться. Я решил больше не привлекать внимания, прогнал девчонку от стола и как следует напился.
Формирование центурии закончилось через несколько дней. К моему изумлению, среди своих подчиненных я увидел Гуна. Поразмыслив хорошенько, вспомнив его драку с толстым Силом, я понял, что Гун — один из агентов Лин Эста. Мне оставалось только догадываться, сколько еще соглядатаев и шпионов окружает меня.
Лин Эст первый поздравил меня с назначением. Теперь он обращался со мной почти как с равным, однако оттенок высокомерия все время чувствовался в его голосе. А Скант — тот лаже заискивал передо мной, хотя формально оставался моим начальником.
Служба моя протекала спокойно. Поврежденную бомбами казарму отремонтировали, и я поселился в квартире бывшего командира вексиллариев, которому за неизвестные мне прегрешения отрубили голову. Мое жалование было сказочным по сравнению с теми далекими временами, когда я служил простым шофером в группе Проверки. Однако девать деньги мне было некуда. У меня даже не осталось друзей, с которыми я мог их пропить.
16
От нечего делать я снова стал ходить на казни. С незапамятных времен они совершались всегда в одно и то же время — за час до полудня. Шепелявый автомат бормотал стандартную формулу обвинения, палач взмахивал мечом, зрители вскрикивали — словом, все было как обычно. И тем не менее каждый раз омерзительный холод пробегал по спине, в нижней части живота начинало противно ныть, а в шейных позвонках появлялась тупая боль, словно это мне отрубали голову.
Казни совершались ежедневно. Они являлись как бы бесплатным развлечением, обязательность которых была освящена обычаем.
Вскоре я обратил внимание на странную особенность. В прежние времена казнили за самые разнообразные преступления: казнили воров и убийц, грабителей, изменников, заговорщиков, кровосмесителей, бунтовщиков, небозрителей, шпионов, насильников. Теперь почему-то все казнимые были сплошь тайными агентами Песьеголовых. Я никак не мог поверить, что число вражеских шпионов за короткий срок выросло в десятки раз, и тем не менее факт оставался фактом. Изо дня в день судебный автомат произносил одну и ту же фразу, словно другие виды преступлений вдруг исчезли по всей Империи! И еще одно поразило меня: многие осужденные были очень молоды. Порой среди них попадались совсем дети.
Однажды ко мне пришел Лин Эст.
— Как видишь, я выполняю свои обещания, — сказал он, сладко улыбаясь. — Ты был простым Носителем меча, а теперь занимаешь видный пост. И это еще не все. В твоей власти шагнуть гораздо выше. К тебе благоволит Император, и если ты будешь внимать советам умных людей, то сможешь достичь многого…
Я с интересом слушал консула. Я уже начал догадываться, что Лин Эст — член какой-то тайной организации. Но что это за организация, кто в нее входит, каковы ее цели, я представить не мог.
После того случая, когда Император милостиво подарил мне жизнь, я постоянно чувствовал необходимость сделать что-то во славу Императора. По-видимому, теперь такая возможность мне представилась.
— Сейчас ты Старший Носитель меча, но имя твое односложно и бездонная пропасть отделяет тебя от Стоящих У Руля, — продолжал ворковать консул. — Но твой ум и твои заслуги велики, и ты достоин узнать дорогу к мостику, который переброшен через эту пропасть…