— Это все?
— Да, все. Лин Эст сел.
— Желает кто-нибудь дополнить сказанное? Я с интересом смотрел на сидящих за столом. Сейчас они будут решать, жить мне или умереть.
— Внимание, Ищущие Братья! Пусть каждый из вас положенным знаком удостоверит преданность соискателя Императору.
При этих словах Братья, сидевшие до сих пор неподвижно, стали кидать в вазу алые розы.
— Кто назовет преступления соискателя перед Императором?
Снова встал Лин Эст.
— Преступления его таковы: работая в группе Проверки, он скрыл свою принадлежность к запрещенной одиннадцатой группе. Это преступление он повторил при вступлении в личную охрану Императора. Он разглашал секретные сведения, касающиеся священной особы Императора, сделав их достоянием третьих лиц, не являющихся его непосредственными начальниками. Он совершил тяжкое нарушение присяги, оставив порученный ему пост и учинив дерзостную слежку за священной особой Императора.
— Есть добавления?
Никто не проронил ни слова.
— Можно ли перечисленные преступления против Императора считать заслугами соискателя перед Братством?
— Да… — выдохнули неподвижные фигуры за столом.
— Внимание, Ищущие Братья! Пусть каждый из вас положенным знаком удостоверит преданность соискателя Братству.
В полумраке возникло легкое движение, и в хрустальную вазу, на которой возвышалась горка алых роз, полетели черные розы.
Квестор взял вазу двумя руками и поднял ее над столом.
— Итак, мнения высказаны. Приблизься, соискатель, чтобы узнать свою судьбу.
Он перевернул вазу. Красные и черные розы рассыпались по столу.
Квестор взял со стола две розы — красную и черную — и отложил их в сторону. Он делал это не торопясь — красную и черную, красную и черную… Когда он поднял последнюю пару, на столе одиноко алела только одна роза. Это означало для меня смертный приговор.
— Итак, твоя судьба решена, соискатель! По мнению членов Братства, твои заслуги перед Императором превосходят заслуги перед Ищущими Братьями, и ты не можешь быть принят в Братство. Поэтому тебе надлежит немедленно умереть.
Сидевшие за столом вскинули ладони.
— Да будет так… — словно вздох, пронеслось по темной комнате,
Я смотрел на Братьев и думал, что больше всего они напоминают злобных скорпионов, брошенных в одну банку.
— Какую смерть выберешь ты, бывший соискатель? Предпочтешь ли ты умереть от меча, кинжала или яда?
Я молча рассматривал их, удивляясь, что так долго не понимал истинной сущности этих вершителей людских судеб. Пауза затянулась, и я почувствовал, что ими овладевает смутное беспокойство.
— Торопись с решением, — напомнил, наконец, квестор. — Время твоей жизни истекло.
Тогда я отодвинул в сторону стоявшую передо мной вазу — она упала на пол и с протяжным звоном разлетелась на куски — сел боком на стол и протянул к Лин Эсту скованные руки.
— Хватит валять дурака! — сказал я громко. — Эй, ты, сними с меня эту гадость!
Они оцепенели. У Лин Эста медленно отвалилась челюсть. Стало невероятно тихо, только было слышно, как в тишине судорожно икнул Скант.
— Я долго буду ждать? Ну! — Я взглянул в побагровевшее лицо Лин Эста. Казалось, еще секунда — и его хватит удар.
Тогда я сказал:
— Я знаю дорогу в Хранилище.
20
Они не хотели убивать меня. Они, действительно, пытались привлечь меня на свою сторону. Я был нужен им, как нужен был всякий, кто помог бы им овладеть тайной вечной молодости. Но они были рабами ими же заведенного обычая. Я был им очень нужен, но одна-единственная роза, брошенная завистником или недоброжелателем, обрекала меня на смерть. Они были как злобные пауки, нет, даже хуже. Все они рвались к власти, богатству, славе, всем им нужна была вечная молодость, но каждый из них смертельно ненавидел другого и боялся его возвышения. Поэтому кто-то — мне было безразлично кто именно — решил меня погубить