Выбрать главу

- Зрачки нормальные, рефлексы тоже, - перечисляла врач результаты осмотра Игнату. - Координация в порядке, тремора нет, головных болей тоже. Отправлять в город сдавать анализы не вижу смысла. Сколько, говоришь, прошло времени с тех пор, как вы его нашли в лесу?

- Около четырёх часов, - посчитал начальник.

- Даже если взять за начало отсчёта одиннадцать вечера, когда все «отбились», всё равно мало. За девять часов даже алкоголь не расщепляется, по крайней мере, в той концентрации, чтобы вызвать галлюцинации.

 - И как быть? - Крикун растерянно почесал затылок. - Думаешь, он видел призраков? Но как тогда он смог одному из них перевязать ногу?

- А вдруг это действительно были девушки, которым он помог, - предположила Инна. - Вопрос, конечно, что они делали глубокой ночью в лесу, но ведь могли же.

- Допустим, - мужчина снял кепку и нервно пригладил волосы. - Тогда почему он ел мусор и выдавал его за хлеб?

- Придуривался? - предположила Инна. - Решил смягчить последствия за нарушение режима? Кстати, вы его палатку проверяли?

- Да, и личные вещи он выкладывал. Ничего. - Кепка вернулась на своё место. - Кроме не распакованного пакета с семечками.

 - Знаешь, если бы он был наркоманом, то давно бы обнаружились на территории либо шприцы, либо другие признаки. Он ведь не один живёт. Кстати, с кем?

- С Родионовым, Черкасовым и Мелинчуком.

- Ну вот, двое из них не первый год ездят - прикрывать такое точно бы не стали, а Черкасов вообще красавчик. К Аське, правда, клеится, но в целом очень положительный персонаж.

- М-да, загвоздка, - Крикун взглянул на проходившего мимо Кавалериста. - Константин, а ты что думаешь о ночном происшествии?

- Я? - священник остановился и прежде чем ответить, потеребил бородку. - Я ещё вчера проверил его на алкоголь - запаха не было. Куревом от одежды тоже не пахло, как и другими подозрительными запахами. Мне кажется, он прикинулся дурачком, чтобы поменьше влетело.

- Я тоже так думаю, - кивнула Инна и взглянула на Игната. - Не переживай. У меня дети знаешь что периодически придумывают, лишь бы смягчит наказание? Похлеще этого будет, так что расслабься. А за Вовой я пригляжу - только отправляй его с остальными болящими на осмотр.

- Хорошо, так и поступим, - согласился начальник и задумчиво двинулся в сторону занятия по скалолазанью - поговорить с Зурбаганом.

Дима, несмотря на то, что обладал особой чувствительностью к лесу и его обитателям, разбирался в последних из рук вон плохо. Он больше чувствовал общий настрой, опасные места или, напротив, мог с лёгкостью определить, где бьёт родник или растёт что-нибудь вкусненькое. На природе он привык чувствовать умиротворение, впитывать в себя позитив, и только здесь, на новом месте он узнал, что такое запах злости, вкус агрессии и отзвук страха. Все они шли из-за периметра, особенно усиливаясь ночью. И как это интерпретировать и реагировать, ему было совершенно непонятно. Как назло, дед, от которого ему передался дар, пару лет назад умер - теперь и посоветоваться не с кем.

Игнату он долго пытался объяснить те необычные ощущения, что испытывал здесь, но тот так ничего и не понял.

- То есть ты чувствуешь нечто, несущее нам угрозу? - уточнил Крикун в очередной раз.

- Да, но сложно понять, что это такое. - Зурбаган нервно щёлкал карабином, прикреплённым к страховочной верёвке. - Порой кажется, что всё это лишь мерещится, вот только вчера я чётко и ясно осознавал: ещё чуть-чуть, и случится непоправимое.

- Дим, - аккуратно начал Игнат, - а ты когда в последний раз дежурил?

- Пару суток назад, - точнее парень уже не помнил - дневные заботы сменялись ночными приключениями, всё смешалось в безумном калейдоскопе событий. То занятия, то проверка, то журналисты лезут под руку, не говоря уже о том происшествии с Добромыслом, или как его там звали.

- У тебя сейчас с кем занятие будет? - сочувственно спросил начальник.

- Со вторым куренём.

- А третье?

- Тоже с ними, только со второй частью.

- Давай ты сейчас сходишь, поспишь пару часиков, а я тебя подменю, - Игнат ободряюще похлопал парня по плечу, тоже чувствуя себя не особо бодро. - Проведу у них пение.