— Это не вмешательство, а так, фикция, — пожал плечами старик, распрямляя плечи, — пошли, — он поманил его к «цилиндру», — тебя уже заждались.
Едва Кирэл наступил на пульсирующий свет, как почувствовал, что его тело становится невесомым, аморфным. Мысли и звуки погасли, а перед глазами замелькал водоворот разных спектров цветов, унося сознание далеко за пределы Выхрита. И как неожиданно это началось, также неожиданно всё закончилось, и капсула вновь раскрыла створки, выпуская его в тесное помещение из синего камня.
— Телепортация завершена, — возвестил некто голосом, от которого у него всё внутри встрепенулось, — с возвращением, блудный сын Альсвэра!
Глаза ещё не успели привыкнуть к темноте, а его уже держала в объятиях белокожая девушка с чёрными волосами, крепко прижимая к себе. Светло-зелёная одежда, не похожая ни на что в Сарсе или иных странах, на ощупь казалась жёсткой, отталкивающей любые бактерии свойствами своей ткани.
— Эрури, — он с нескрываемым удовольствием вдохнул запах её волос, благоухающих цветами далёкой планеты, — как же я рад… что ты рядом…
— Лукавишь, — хитро рассмеялась она, с кошачьей грацией переступая с ноги на ногу, — о, подожди! — машина позади вновь завибрировала и закрыла створки. — Я запамятовала про Мириса! — хлопнув себя по лбу, рассмеялась она, глядя на ворчащего старика, выбирающегося из «цилиндра».
— Как же я ненавижу эти «новомодные» технологии, — оповестил он их, с явным неудовольствием стягивая с себя епанчу и шапку, — Звёзды Великие, мне срочно надо помыться! Честное слово, я скоро сам замшею вместе с этими кромами, городищами и войнами! — он свернул налево, сбрасывая с себя оставшуюся одежду и аккуратно сложив её в специальный отсек.
— Ну, зато хоть кормят вкусно, — рассмеялась Эрури, спускаясь с парапета пульта управления. Сияющие на резных камнях-выступах оранжевые символы начали медленно угасать вместе с мерцанием «телепортатора», — и ещё скажи, что это не так!
— Я предпочитаю не разглашать тайны исследований, — невозмутимо парировал тот, дотронувшись до выступающего гладкого «камня» возле едва различимых створок. Поверхность тут же озарилась символами, пропуская его в просторную душевую, — Кирэл, ты идёшь?
— Позже, — тот почувствовал, как тёплые руки обхватывают его шею, и улыбнулся.
— Эх, молодёжь, — устало махнул рукой Мирис, — идите лучше в спальни. Ещё не хватало, чтобы чего-нибудь тут сломали… — он закрыл створку, и Кир услышал, как зашумела вода.
Хотя климат и биосфера планеты Вей-57 являлись наиболее приближенными к Альсвэрским, вредоносные микробы и вирусы всё равно безжалостно уничтожались химическим раствором. И буквально чувствуя стерильность, исходящую от стен и пола, Кирэл также начал раздеваться, снимая епанчу, шапку и сапоги.
— Можешь не стесняться, — подбодрила его Эрури, отстранившись и с хитрой улыбкой глядя на его смущение, когда в воздухе запахло потными портками, — Мирис и не таким приходил. Я давно привыкла к вашим запахам.
— А если заражение подхватишь?
— Ну, значит, я буду первым сентиансом, что умудрился заболеть в лабораторных условиях, — пожала плечами она, — тут же всё стерильно. Не забывай, ты сейчас не в княжеских палатах, а на научной базе.
Всюду, куда ни глянь, тускло сиял синий камень, пропускающий солнечный свет снаружи. Кирэл слышал, как шумит ветер среди деревьев, щебечут лесные птицы и стучат ветки по невидимой стене исследовательской базы. Чувствовал, наконец, умиротворение и спокойствие на душе, понимая, что на всей планете не сыщется места безопаснее, чем это.
— Ты хотел помыться, не так ли? — шёпотом, слегка прикусив его ухо, спросила Эрури, обняв со спины. Девушка прижалась к нему щекой, тихо замурлыкав, словно кошка. — Не против, если я составлю тебе компанию, «княже»?
— Дозволяю, — он шутливо перестроил голос обратно на язык сарсов, вызвав у неё смех, — но сначала… прими свой настоящий облик.
— Уверен? — Эрури провела рукой по его груди, забираясь под рубашку. — Учти, ксенофилия преследуется законом Волденса!
— Насколько я помню, на гуманоидные расы, тем более геноморфов, он не распространяется, — усмехнулся он, заметив краем глаза, что несколько изменившийся и выросший Мирис, демонстративно закатив глаза, выходит из душевой, уже переодетый в тёмно-зелёный костюм из плотной нейроткани. Встав под вытянутую арку, он позволил невидимому лучу сканера обследовать его на наличие посторонних микробов, и, введя код, вышел во внутренний коридор.
Рука Эрури вздрогнула, начиная выделять тепло. Бледная кожа посерела и поросла мягкой тёмной шерстью. Кирэл обернулся. Лицо девушки вытягивалось, трансформируясь в кошачье. Уши потянулись к макушке, приобретая форму треугольников, и даже тело выросло, вытянув её почти вровень с ним. Зелёные, едва светящиеся глаза, хитро улыбались, выдавая намеренья.
— Ну, а ты? — полюбопытствовала линксарка, покачивая коротким рысьим хвостом, теперь выглядывающим из прорези в комбинезоне.
— И я… сейчас, — он сосредоточился, пробуждая внутренние силы. Кирэл ощутил, как тело наполняет небывалая сила и лёгкость, а мысли становятся ясней и чётче. Разум всколыхнулся, наполняя тело псионической энергией Альсвэра, и он почувствовал, как невидимые обычному глазу крылья ударили по позади, вызвав воздушную волну.
— Тише, размахался тут, — губы Эрури, теперь кошачьи, прикоснулись к нему, а руки уже срывали оставшуюся одежду Сарсы, — Кирэл… я скучала… очень…
— Не порви, — тихо рассмеялся он, отступая к душевым, — мне в ней ещё ходить и ходить… — она одним движением расстегнула застёжки своего комбинезона, страстно прильнув к нему. Мягкая шерсть щекотала ставшей твёрдой, как тихрал, кожу, а шершавый язык играючи возбудил его тело.
Душевые на базе представляли собой ряд закрытых непроницаемыми ширмами ячеек, не позволяющих воде и микробам просочиться наружу. Автоматика, считав данные двух целующихся представителей разных планет, сама настроила температуру воды и жидкого обеззараживающего вещества. Эрури обхватила его бёдрами, прикусив за шею, и судорожно застонала, когда он вошёл в неё.
— Я люблю тебя, — прошептал он, чувствуя нежное тепло её тела.
— И я тебя… — она прижалась к нему, дрожа от приближающегося оргазма и радости быть рядом с любимым человеком. Точнее, с ховисом — дальним потомком человека.
***
Лесной ветер постепенно становился холоднее, а звёзды на небосводе ярче. Свет местной луны проглядывал сквозь широкие листья, искажаясь внутри синих стен научной базы. Синий камень, материал с далёкой планеты, родины Эрури, благодаря своим свойствам, накапливал и распределял фотоны, светясь тусклым светом — именно таким, к какому привыкли сэнтиансы. Немногочисленные ховисы жили отдельно, в более комфортных для них условиях, но сейчас всё изменилось.
С бессильной тоской и грустью смотрел Кирэл на то, как мелькают в свете прожекторов и осветительных стоек фигуры могучих юнаров и чешуйчатых драконов, собирающих исследовательское оборудование.
— Всё закончилось, — сказала Эрури, сверкая зелёными кошачьими глазами в темноте. Они забрались на крышу линксарского корпуса, наблюдая за демонтажем базы, — жаль, что мы не увидим их индустриальной эпохи.
— Пятьсот лет — не срок, — покачал головой он. Чёрная борода и усы, отращённые им во время путешествий по Сарсе, очень смешили его подругу, но сбривать их он не спешил, — жизнь наших предков… куда разнообразней, чем я предполагал. Все мы люди, что на земле, что на небесах, — он лёг на спину, ощущая под собой тепло скопленной за день энергии светила. Звёздный небосвод над ними всё также манил к себе хаотической гармонией.