— Шила в мешке не утаишь, — неожиданно согласился с ним Кир, вспоминая Миронега во времена его молодости, когда он, ещё будучи сотником, прибыл в Выхрит вместе с Яроликом. Гордей ему сразу не понравился излишним хвастовством и глумливостью, а также пренебрежительными речами к отцу и боярам, — но беда-то не в том, что княжич пропал, а в колозьях, что сюда тащатся.
Белояр что-то проворчал, но возражать не стал, на всякий случай перекрестившись и перекрестив отмахнувшегося Марибора, протянувшего Лазоре руку, помогая спешиться. Девчушка недоверчиво на него посмотрела, но помощь приняла, поправляя самострел за спиной. Десятники раздавали приказы воинам, размещая телеги под сенью конюшен и гостевых изб, кухари покрикивали на мальчишек и вывалившихся из двора холопов, гоняя их по воду и за дровами. Убедившись, что люди в безопасности и готовятся отдыхать, Кир довольно хмыкнул, и, колыхнув епанчей, начал подъём наверх.
Сени княжеского терема, величественно возвышающегося по центру всего крома, уже полнились людьми боярских и купеческих сословий. Кто с судом, кто с советом тянулись они к князю Выхритскому, ожидая на засаленых лавках, когда тот примет их. Грозные гридни (5), словно стальные великаны возвышающиеся среди пухлых и жидкобородых тиунов (6), почтительно поклонились вошедшему Киру и его сотникам. Князь благосклонно поднял руку в ответ. В помещении пахло кислыми щами и похлёбкой, смердело потными волосами и затхлыми портками. Мальчишка-холоп шустро сновал между важными сарсиными вельможами, открывая немногие узкие окна, и едва не натолкнулся на Лазорю, из-за своей худобы не приметной в полумраке сеней. Покраснев, мальчик низко поклонился и шмыгнул во двор, застучав лаптями по деревянным ступеням.
— Надо ж — девка! — воскликнул какой-то тиун в алтабасовой (7) заморской ферязи (8), увидев тонкие черты лица девчушки. — А что ж ты, непутёвая, без платка щеголяешь? Нешто теперича девкам дозволено с непокрытой главой бродяжничать?
Кир и моргнуть не успел, как Марибор, опередив открывшую рот Лазорю, бросился на вельможу, схватив его за ворот зипуна и приподняв его с лавки под самый потолок.
— А ты и не видишь, собака дворовая, что не «девка» перед тобою, а сотница «Чёрной Рыси»? — рявкнул он побелевшему, как мел, тиуну, показывая на чёрную епанчу Лазори. — Али мне тебе очи-то поширше раскрыть? — не дождавшись ответа, он презрительно фыркнул, и с размаху опустил несчастного обратно на лавку. — Вот то-то же!
— Марибор! — Белояр предусмотрительно встал с ним рядом, покосившись на схватившихся за оружие гридней. — Опять зачинаешь?
— Да будет тебе, — тот предусмотрительно отошёл от его огромных кулачищ, — чай гузно тиунское не ваза Анторская, не разобьётся. Эх!..
В нависшей гробовой тишине послышался скрип половиц, и в горницу вошёл уже немолодой, но всё ещё статный человек в роскошном красном армяке, подпоясанный кожаным кушаком.
— Князь гостей из Истьлена видеть желает, — объявил бирюч (9), поклонившись Киру, — к столу приглашает и просит оказать милость трапезничать с ним.
— Мы тута с рассвета сидим, а энтих пришлых сразу ко столу?! — возмутился один из бояр. Но посмотрев на покачивающийся меч Марибора, который тот недвусмысленно поправил, звякнув ножнами, замолчал и отвернулся.
Узкий коридор, приятно пахнущий смолой и мхом, привёл Кира в широкую светлицу, по центру которой стоял богато украшенный дорогой скатертью и яствами стол. Тёмная древесина сияла лаком и позолоченной росписью, а скатерть пестрила красным узором, присущим культуре Сарсов. Едва Кир переступил порог трапезной, как тут же почувствовал, что совершенно оголодал. Дурманящий запах пищи невольно заставил его сглотнуть слюну. Равно как и Марибора, совершенно беззастенчиво причмокнувшего при виде дымящихся оладий. Да и без них взгляду было куда упасть. Жареные перепела, покрытые мёдом и лесными толчёными орехами, толстые блины на твороге стоявшие высоким столбом и усеянные ежевикой и малиной, два десятка в крутую сваренных яиц, тщательно и ровно вышелушенных и присыпанных зеленью. Прислуживающие холопы с поклоном ставили тяжёлые заморские кувшины из фарфора, полные холодного кваса и даже берёзовицы.
— Мир тебе, светлый князь Миронег Выхритский, — поклонился Кир сидящему во главе стола седому мужчине с ясными серо-стальными глазами. Окружавшие его домочадцы также молчали, доселе творя молитву перед приёмом пищи. Иссохшая годами княгиня Росана, высокая женщина с добрыми глазами, благосклонно улыбнулась глотавшему слюнки Марибору, а юная княжна Цветана и вовсе застенчиво потупила глазки.
— И тебе мир, друг мой старинный, — доселе молчавший старик улыбнулся и встал из-за стола, выходя к нему, — Кир из Истьлена.
Лазоря заметила, что поверх льняной рубахи у князя Выхрита на шее висит такой же медальон с тремя кругами и треугольником, что и у Кира. Немало удивлённая этим открытием, она и не заметила, что совершенно не соблюдает правила приличия. Зато это заметил сам Миронег.
— Вот значит, какова твоя «Соколица»? — ласково улыбнулся он поспешно опустившей глаза девчушке. — Глаза ясные, что небо, бо подмечают всяку мелочь. Ни дать ни взять — воин, бо столь же проста и неискусна в быту.
— Не гневись, светлый княже, — Кир не сразу понял о чём тот говорит, — некогда Лазоре хозяйкой становиться, не для мира она живёт.
— Полно, — жестом остановил его тот, посмотрев на нахмурившегося детину, — ба, так это ж княжич Бажена Улуйского! Что ж отец твой, Марибор?
— Жив-здоровёхонек, — тот посмотрел на него исподлобья, — землю Сарсы от датранских псов защищает, да разбойников по лесам гоняет.
— Ну, не серчай, горячая кровь, — рассмеялся Миронег, — через степи датранские множество купцов с Сийвила проходит, на Сарсу соль да пряности везут. Да только колозья нонче повадились на караваны нападать, тяжко нам. Но что же мы стоим? Окажите милость — разделите трапезу, покуда день токо зачинается.
С этим Марибор согласился с радостью, звеня доспехом направившись к столу следом за Киром. Цветана с любопытством смотрела на Лазорю, столь отличающуюся от княжны. Бледная кожа девчушки выглядела серой и невзрачной, а короткие волосы всего лишь с чёрной лентой, даже не с очельей (10). От предложенного места подле хозяина Кир отказался, следуя ритуалу сарсов, но Миронег лишь снисходительно предложил ещё раз, со вздохом усаживаясь обратно на лавку за большим столом.
— Уж не прогневаются ли на тебя бояре, что без них трапезничать изволил? — спросил Кир, позволив холопам снять с себя епанчу. Белояр же сделал это сам, скромно примостившись у края лавки. Марибор же напротив, вальяжно расселся рядом с Киром, жадно накладывая деревянной ложкой творога.
— После, — погладив покладистую бороду ответил тот, — прежде хотел с тобой речь вести, князь Истьленский. Бо небеса сегодня неспокойны, — он как бы невзначай дотронулся до медальона, но Кир заметил этот жест. В горле мгновенно пересохло, и он поспешно протянул холопской девчонке деревянную кружку, требуя кваса.
Лазоря, не привыкшая к обслуге, пыталась сама положить себе и еды и питья, но Марибор, добродушно и несколько лукаво улыбаясь, протянул ей кушанья. Белояр, закончив предтрапезную молитву, с благословением поблагодарил улыбающуюся холопку, поставившую ему курниг (11) и миску гречихи с масляным куском. По обычаям сарсов, есть и пить в гостях полагалось вволю, и Кир с некоторым умилением смотрел на то, как едят его друзья. Оголодавший Марибор набивал рот за обе щёки, не забывая запивать это всё квасом, Белояр также не отставал, в присущей ему комплекции держа в руках целый пирог. Даже Лазоря, забыв девичью гордость, быстро глотала пищу, по-мужски опорожняя кружки берёзовицы в горло. Смотрящая на неё Цветана только изумлённо раскрыла рот, глядя на её манеры. Росана же вела себя чинно, но не скромничала, обсуждая с мужем какие-то судебные неурядицы одного купца. Став княжной, она взяла на себя обязанности судебных тяжб, помогая супругу в управлении. И глядя на них, у Кира язык не поворачивался омрачать настроение этих людей.