Два дня спустя после Битвы на Холме выдался приятный прохладный вечер. И свободные, и невольники развлекались на равнине вне укрепления: метали копья, толкали камни*, бегали наперегонки и скакали на лошадях. Ближе к заходу солнца трое юношей, двое Лаксингов и один из Дома Шильдингов, а также старый седой невольник из того же Дома стреляли из лука. Мишенью для их стрел служил круглый камышовый щит. Его сплёл и повесил на шест старый невольник. Настроение у всех было мирное и счастливое. Вечер стоял ясный и тихий. Как уже говорилось, воины готов боялись римлян не больше, чем если бы были богами и находились в своей обители. Стрелки попались проворные, и те, кто оставался в укреплении, с интересом наблюдали за ними. Для многих здесь игры были что воздух. Воины любили их, играли сами или наблюдали за ними со стороны. Так было и тогда: любопытные сидели или стояли на траве с трёх сторон от стрелков и передавали по кругу рог с мёдом. В укреплении не испытывали недостатка в пище и питье, так как родичи, жившие поблизости, приносили провиант в изобилии. Кроме того, в вагенбург приходили женщины: немало их и сейчас было видно то тут, то там среди мужчин.
Юноша из рода Шильдингов по имени Гейрбальд только что спустил тетиву и попал прямо в середину щита. Зрители громко закричали, но, едва раздавшись, этот крик смешался с другим, оповещавшим, что к укреплению скачет гонец. Все сразу обернулись к лесу, потому что в вагенбурге ждали новостей от Тиодольфа, но те, кто находился ближе всего к деревьям, увидели, что гонец скачет с севера, со стороны Средней Марки. Слух об этом быстро разнёсся по толпе. Люди передавали друг другу, что этот юноша на сером коне скоро достигнет того места, где стояли соревнующиеся, и все гадали, что же за вести он несёт. Но никто не бросился ему навстречу, чтобы принять его с почестями. Когда же всадник приблизился, те, кто стоял к нему ближе всех, разглядели, что это была женщина.
Воины расступились перед серым конём, выглядевшим уставшим и измотанным, и его всадницей. Женщина сразу проехала внутрь кольца воинов и только там натянула поводья. Она медленно, будто бы с болью, слезла с коня и, оказавшись на земле, чуть не упала от изнеможения. Двое или трое парней подбежало, чтобы помочь. Они сразу же узнали в ней Хросшильду из рода Вольфингов, ведь эта отважная женщина была известна многим.
Она попросила: «Отведите меня к князю Оттеру или приведите его ко мне, что даже будет лучше, ведь здесь уже собралось много воинов. А тем временем дайте мне мёду. Я устала и сильно хочу пить».
Один из воинов побежал за Оттером, а другой протянул ей рог с мёдом. Хросшильда едва успела сделать глоток, как Оттер уже был рядом – его нашли прямо у ворот укрепления. Он частенько бывал у Вольфингов, а потому сразу узнал гонца. Оттер произнёс: «Приветствую тебя, Хросшильда. Какие вести ты нам принесла?»
Женщина ответила: «Сегодня я принесла вам дурные вести. Скажи своим людям, чтобы они сей же час надели доспехи и оседлали лошадей, ибо римское войско уже подходит к Средней Марке».
Оттер вскричал: «Трубите в рог! Все к оружию! Будьте готовы вскочить на коней и собраться на тинг стройным порядком – род за родом. Позже вы услышите рассказ Хросшильды, то, что она поведает мне!»
Оттер отвёл гонца на покрытый травою небольшой холм, усадил её там и сам сел рядом, проговорив: «Теперь сказывай, девушка, не бойся! У нас одна судьба: либо вместе жить, либо вместе умереть, как полагается свободным детям Тюра, земным друзьям всемогущего бога. Как же случилось, что ты встретила римлян, узнала их замыслы и при этом выжила?»
Хросшильда ответила: «Было это так: Солнце Крова решила, что по восточным тропам даже целому войску совсем не сложно пройти чрез чащу Бранибора в Среднюю Марку, поэтому она послала десять женщин да меня одиннадцатой к бражному залу Берингов и к тому пути через чащу. Мы должны были взять подходящих людей из числа тех, кто оставался у Берингов, и затем охранять лесные пути от римлян. Мне кажется, ей было видение об их уловках, хотя, возможно, и неясное.