Кидэру также оставалось недолго мучиться. Вскоре после того, как схватили Эйлин, появился жрец. Ему, видимо, еще не успели доложить о дочери плотника. Арин раскурил свою длинную трубку и дал отмашку к началу казни. Все, что произошло дальше, Беру уже видел. Повторились все детали того страшного дня, только вместо худощавого брата у жертвенного камня стоял рыхлый рослый мужчина, а толпа вела себя до неприличия тихо. Порой казалось, что все эти люди, столпившиеся вокруг, вовсе не наблюдали, а подглядывали за происходящим. Словно они боялись выдать свое присутствие при этом убийстве. Отчасти Беру догадывался о причинах столь необычного поведения толпы.
За время их недолгого знакомства Беру понял, что в Энтэле многие знали мастера Кидэра. Он пользовался уважением, не только как искусный плотник, но и как добропорядочный эркин. Всеобщее волнение со временем охватило и самого Беру. Так и не решившись попытаться спасти Эйлин, он будто превратился в стороннего наблюдателя. Таким же, какими были и те люди, что стояли рядом. Он даже дышать старался как можно тише, чтобы не выглядеть слишком шумным.
Когда Лан, облаченный в свою обычную накидку, схватил Кидэра за ноги, по рядам пронесся глубокий вдох. Выдохнули энтэльцы только когда безжизненное тело плотника, опустилось на мостовую. Все разом заговорили. Сначала вполголоса, а затем и открыто.
- Что же нам теперь делать, почтенный Абу?
Беру перевел взгляд с площади, на двух молодых эркинов, находившихся справа. Тот, кого звали Абу, заговорил не сразу.
- Пока не знаю, Джалил. Нужно обсудить с другими братьями. Передай остальным, чтобы после захода все пришли в мечеть. Нам еще нужно забрать тело нашего имама. А сейчас уходим.
- Постой. Позволь спросить тебя, Абу, - попросил второй, слегка коснувшись плеча того, кого назвал «почтенным».
- Да, Джалил, спрашивай, только быстрее - нетерпеливо разрешил Абу.
- Почему мы не пошли за теми нукерами? Мы ведь могли спасти нашу сестру?
Абу доверительно положил руку на плечо Джалилу и пристально на него посмотрел.
- Джалил, брат мой! Ты даже не представляешь, как я хотел бы сейчас догнать этих стражей Арина. Я вынужден был охладить свою голову, потому что боялся опуститься до греха душегубцев. Если Аллаху будет угодно, он сохранит жизнь и честь нашей сестры. Стычки с нукерами нам сейчас меньше всего не нужны. Мы обязательно освободим Алиму. Обещаю тебе, брат.
Эта речь, по всей видимости, подействовала на Джалила и они потихоньку начали выбираться из толпы. Провожая странных людей взглядом, Беру понял, что и ему незачем больше здесь находиться.
Не помня себя, он с трудом доковылял до своей хижины, с одним желанием - броситься на жесткую подстилку, уснуть и больше никогда не просыпаться.
Когда до каменного ограждения, окружавшего его жилище, оставался не больше десяти шагов, Беру увидел, что ворота распахнуты настежь. Он прибавил шага и даже перешел на бег. Дверь, ведущая в дом, тоже была нараспашку, но на нее Беру уже не смотрел. Его взгляд приковало к себе бледное лицо матушки, смотревшей на него стеклянными безразличными глазами снизу вверх. Она лежала прямо перед ним в одном домашнем халате. Посеребренные волосы рассыпались по мокрой от крови земле. Два больших темно-красных пятна растекались по белой ткани на груди Сулы.
Беру не мог определить, как долго не сводил глаз с бледного лица Сулы, но, в какой-то момент понял, что так дальше мучить себя было нельзя. Он сначала отвернулся, а затем вдруг рванул с места и помчался прочь от своего дома, в который он так и не посмел зайти. Он бежал по узким улочкам с низенькими домами, в которых жили трудяги. Кривые, каменные жилища с облупившейся краской сменялись со скоростью полета стрелы. Он все бежал, не понимая, куда и для чего. Беру будто пытался наказать свое трусливое тело, отказавшееся его слушаться, когда это было так нужно. Остановился кузнец лишь когда оторвалась подошва на одной из сандалий, и он остался наполовину босым.
Сняв, ставшую ненужной, вторую сандалию, Беру огляделся. Прежде ему не доводилось бывать в этой части города, и он не мог понять, где находится. Впрочем, теперь это его мало интересовало. Не все ли равно, где он, если он не знает, куда ему идти! Домой возвращаться было страшно. Почему-то он боялся вновь увидеть взгляд своей мертвой матери. Дядя Кидэр казнен. Эйлин попала в руки жрецу.
Беру напряженно потер виски, пытаясь осмыслить свое положение. Его жену схватили слуги Арина. Это он видел своими глазами. В отличие от матери и дяди Кидэра, в последний раз он видел ее живой.