«Если предположить, что она жива до сих пор, - думал Беру, - то ее еще можно спасти. Конечно, в одиночку мне трудно будет выкрасть Эйлин из дворца, в котором то и дело снуют жреческие телохранители, но возможность есть».
На помощь пришла память. Беру будто вернулся во вчерашнюю ночь, и вспомнил разговор с Кидэром на крыльце.
«Если ты почувствуешь, что тебе или твоей семье грозит опасность, - восстанавливал он вчерашнюю беседу, - тебе достаточно найти на улице Красного перстня дом Джименя. Его настоящее имя - Абу. Он - мой лучший ученик. Это очень умный эркин, он даст тебе защиту».
- Абу - задумчиво произнес вслух Беру. Сегодня ему уже доводилось слышать это имя. Приняв решение, он снова двинулся вперед. По-прежнему не ориентируясь в незнакомом квартале, кузнец на этот раз шел гораздо увереннее, чем прежде. Теперь он твердо знал, что ему нужно делать.
Глава 20
Он пришел только перед самым заходом солнца. Новоявленный супруг дочери благородного Абдуллаха сумел найти дом Абу только глубоким вечером. Сама Алима обрела здесь прибежище сразу после спасения от нукеров.
Она убегала от солдат так быстро, что платок, державшийся за тоненькую шею на слабом узелке, слетел. Никогда прежде, начиная с малых лет, она не выходила из дома с непокрытой головой. Но сейчас девушка даже не замечала отсутствия недостающей детали наряда.
Беру она заметила еще издали, глядя в окно. Собственно, у окна она и провела вторую половину дня. Не по годам умный Абу понял все сразу, когда увидел ее в мечети, заведование которой временно перешло к нему. Она вошла в храм сама, когда он был еще пуст. Ключ Алиме отдал в последнюю ночь отец.
Ученик Абдуллаха задал всего один вопрос: мог ли кто-либо выследить ее по пути? После этого Абу ее не беспокоил. Алима понимала, что и ему сейчас не до выяснения подробностей. Молодой мулла часто выходил на улицу, чтобы обменяться короткими фразами с проходившими мимо муслимами.
У последователей пророка Магомеда, живших в Энтэле, была своя форма распространения информации. В день каждый из них хоть один раз, но появлялся на улице Красного перстня. Именно здесь они могли незаметно для остальных обмениваться новостями. Короткие беседы урывками происходили напротив одних и тех же ворот, за которыми прятался абсолютно не привлекательный дом. В нем трудно было узнать храм. Вся эта процедура уже давно сложилась в традицию, и правоверные не боялись, что их вычислят. Дело было в том, что ряд домов, частью которого была и мечеть Абуллаха, стоял напротив небольшого базара, устроенного здесь кочевниками. Окна мечети выходили прямо на лавку торговца лепешками, где крики любителей поторговаться вполне могли заглушить несколько коротких, но таких важных фраз.
Когда Абу, возвращался в дом с третьей подряд лепешкой, Алима увидела того, кого так долго ждала. Юная девушка еще не понимала значения слова «любовь», но к этому эркину она испытывала неизвестные прежде чувства. Она будто нашла в кузнице Малена родную душу, хоть эта душа и принадлежала другому богу. Сейчас он был ей нужен как никогда: чтобы поплакаться, уткнувшись в его грудь, чтобы спросить, что они будут делать дальше, просто чтобы почувствовать себя снова слабой.
Не сразу Абу обратил свое внимание на чужака, направляющегося к мечети. Из своего наблюдательного пункта, Алима отлично могла видеть обоих. Наконец отцовский ученик заметил Беру и насторожился. В его глазах читалось недоверие. Мулла напряженно принялся сводить скулы. Абу окликнул гостя, но после того, как тот заговорил (слов девушка не слышала), удовлетворенно кивнул и сделал приглашающий жест. Кузнец, на правах гостя, переступил порог первым.
Увидев супруга, Алима, бросилась ему на шею. Вошедший следом Абу, лишь улыбнулся. Брак дочери Абдуллаха хоть и мало соответствовал эркинским традициям, но на то были веские причины. Мулла молодоженам мешать не стал. Тихо прошелестев мимо Алимы, уединился в молельном зале.
Они стояли на пороге довольно долго. Алима прижимала мокрое лицо к пропахшей дымом рабочей рубахе Беру. Тот выглядел растерянно. Было заметно, что он еще не мог понять, как такое могло произойти, ведь он своими глазами видел, как ее уводили нукеры. Он просто стоял с опущенными руками и прислушивался к тихим рыданиям слабой девушки.
- Сестра, нельзя так долго держать человека на пороге. - Послышался из глубины дома голос Абу. - Комната твоего отца пуста, вы можете побеседовать там.
Алима молча разняла руки, сросшиеся в крепкий замок за шеей Беру, и повела его за собой, взяв за руку. Войдя в тесную комнатку с низким потолком, она кивнула ему на подстилку, брошенную у окна. Рядом стоял короткий столик, использовавшейся имамом для письма. Когда Беру присел, Алима заняла место напротив, так что столик оказался между ними.