- Да, мой господин, вы правы, - ответил советник неестественным для себя голосом. Теперь в нем чувствовалось не привычная робость, а твердая уверенность. Он наслаждался своим триумфом. Никогда прежде советник не был так близок к единоличному лидерству среди придворных.
- Поймать их несложно - кузнец не такой умелый боец, как ученик Абдуллаха. Тебе, мой господин нужно уже смотреть дальше. Если ты убьешь только лишь девушку, эркины поймут. Иноверцам предписана смертная казнь. Но убийство еще одного невинного (ведь для них он невинный) человека может сильно переполошить граждан Энтэля. Народ и без того запуган, а страх порой толкает на самые отчаянные поступки. Каждый из горожан потеряет покой, решив, что теперь нукеры жреца могут безнаказанно убивать всех, кого им вздумается.
Арин не перебивал, терпеливо выслушивая советника.
- Однако я не призываю тебя к проявлению милосердия, мой господин, - продолжил он после короткой паузы. - Я хочу напомнить тебе, что после смерти ученика Абу, муслимы оказались полностью обезглавленными. Единственным кто может повести их за собой, может оказаться кузнец. Даже не смотря на то, что он не верит в их бога. Он - муж дочери имама. Нельзя допустить, чтобы он и его жена остались в живых. А для того, чтобы оправдать его убийство, его нужно в чем-то обвинить. Беглецов нужно схватить, когда они окажутся по ту сторону от городских ворот. Тогда мы объявим народу, что кузнец обвинялся в оказании помощи предателям-иноверцам. Нукеры получат полное право убить Беру, если он не подчинится и не сдастся сам. Таким же образом мы можем поступить и с остальными магометанами. Ведь каждый эркин знает закон: покидая стены города без особой нужды, он лишается покровительства Великого Арина.
Теперь Киу умолк. Лан, понимая свое нынешнее положение, уже боялся что-либо говорить. Оба сановника ждали решения жреца, который обдумывал слова своего советника.
- Да будет так, как сказал советник - постановил, наконец, правитель. - Ты, Киу, приставишь к каравану людей. Пусть не спускают с него глаз. А ты, Лан подготовишь своих нукеров. Можете выступать сразу после захода. Надеюсь, на этот раз вы оправдаете мои надежды.
- Что мне делать, если пришлые купцы не захотят отдавать нам муслимов? - осторожно уточнил Лан.
- Можешь перебить всех, кто поднимет оружие на моих воинов. Для верности с тобой пойдет Киу. Его ум приносит государству больше пользы, чем твоя сила.
И снова, будто острым лезвием провели по незажившей ране гиганта-палача. Лан лишь заскрежетал зубами, но заставил себя послушно кивнуть. Посмотреть в этот момент на торжествующего советника у него не было никаких сил. Жрецу же, как выяснилось, показались недостаточными душевные страдания, которые испытывал его верный слуга. Он решил свалить его намертво:
- Теперь ты во всем будешь слушаться моего мудрого Киу - безжалостно произнес он. - Сегодня он будет командовать твоими людьми. Такова моя воля! Можете собираться. Я хочу, чтобы уже завтра утром все те, кто посмел пойти против меня, ожидали своей участи у жертвенного камня. Или принесите мне их головы. Ступайте!
Глава 35
Впервые за долгие два десятка лет службы у жреца, Лан не предводительствовал вооруженным отрядом. Кроме страшного позора это обстоятельство приносило ему немало других хлопот. Старикашка Киу возомнил себя бравым наездником и уже после тысячи шагов стал ныть, жалуясь на болящую задницу. Лан был вынужден тащиться за его клячей и высматривать в темноте тщедушное тельце советника - вдруг зашибет ненароком. В общем, отряд шел из рук вон плохо. Старый вояка понимал, что с такой скоростью караван они догонят лишь под утро, когда нукеры будут уставшими после длинного перехода. Однако поделать с этим ничего не мог. Несмотря на то, что палач был одним из немногих, кому было дозволено так близко приближаться к правителю, хитрый жрец никогда не наделял его полной властью над войском Энтэля. Этой ночью старый пень не поленился даже покинуть свой огромный склеп, чтобы объявить нукерам их нового предводителя.
Тонкий слух Лана уловил легкий шепоток, пробежавшийся по рядам, после низложения палача. Согласно приказанию верховного жреца, отныне он будет участвовать во всех битвах лишь в качестве простого солдата. Ни сам опальный сановник, ни, тем более, его нукеры опротестовать решение Арина были не в силах. К тому же воинам немало польстила честь, которая была им оказана. Правитель мог оповестить о своем решении через того же Киу, но верховный жрец сам вышел к вассалам. Унижение своего командира они восприняли как само собой разумеющееся дело.