– Кого вижу! Приветик! – весело раскинул он руки. – За такую встречу нужно по лампадочке раздавить, Пошли в таверну «Трех бродяг», вонзим по ковшу и увидим небо в алмазах!
Поп сплюнул:
– Ребяты-бесеняты по тайге затаскали. Рот пересох. Грядем! – махнул он бесшабашно и заорал: – Со страхом божьим и верою приступите!
Мичман обнял попа за плечи и потащил к шумному кабаку.
3
– Идут! – крикнул с крыльца Сережа.
На дворе послышался сердитый голос Птухи и весело-пьяное бормотание попа. Мичман, войдя в избу, снял фуражку, стряхнул с нее дождинки, сказал угрюмо:
– Как баталер, в дугу накачался. И темнит, собака! Один пишет, два в уме держит. Ребятам проболтался, похвастал, а теперь спохватился, пустяки говорит, о главном помалкивает. «Савва – важная птица! Сейчас под золотой верх пойду. Там меня рублем одарят!» Спрашиваю: зачем пойдешь? Не говорит. «Тайна сия велика есть»! – передразнил Федор попа и бешено блеснул белками. – Набью я ему сейчас вывеску, и все великие тайны из него высыпятся!
– Спокойно, мичман! – остановил его капитан. – О письме, значит, ни слова?
– Молчит о письме. Надо обшарить божью дудку. – Птуха гадливо поморщился. – Я бы пошел на эту пакость, да на людях нельзя было.
– Я деда обшарю! – с горячей готовностью сказал Истома. – Отыщу ту грамотку!
Из сеней послышался голос попа. Он пел молитву:
– От юности моея мнози борят мя страсти! – Но молился он на плясовой мотив. Споткнувшись на пороге, поп ввалился в избу и заорал, замолитвовал еще веселее: – Кому повем печаль мою, кого призову ко рыданию!..
– Тоже мне Леонид Утесов! – с брезгливой злостью сказал Птуха. – Ложись спать, босяк, не то за гриву оттаскаю!
Поп плюхнулся на лавку, взревев в последний раз:
– Не рыдай меня, мати, зряще во гробе!.. И затих, сразу заснул. Капитан, Виктор, мичман и Сережа вышли на крыльцо. Сели на ступенях. Долго, беспокойно молчали. Наконец заскрипели в сенях половицы. На крыльцо вышел Истома. Все поднялись, глядя на юношу.
– Нет у деда никакой грамотки, – растерянно сказал он. – Обшарил его: и в подряснике, и в шапке, и в сапогах искал. Нету! Видно, обронил спьяну, – виновато закончил Истома.
Мирские переглянулись потерянно, убито. Капитан сердито за козырек дернул на лоб фуражку.
– Язви его! А в письме этом, я уверен, и была вся разгадка.
Никто не заметил, как Женька, лежавший в сенях, вышел на крыльцо и спрыгнул на двор. В зубах он держал небольшой кожаный мешочек, затянутый ремешком. Сережа улыбнулся:
– Опять Женька принялся всякий хлам в кучу таскать.
Все перевели невеселые взгляды на собаку. Женька растянулся на дворе и принялся старательно жевать находку.
– Он еще молодой, у него еще десны чешутся, – по-прежнему улыбаясь, сказал Сережа. – Что ни попадется – грызет. Я читал, будто английские лорды покупают для щенков разиновые кости. Правда это, как думаете?
– Ох, Сережа, – жалобно сказал Птуха, – помолчал бы ты с лордами и щенками.
Сережа виновато посмотрел на взрослых и перестал улыбаться. А Женька, попав зубами на что-то твердое, сердито встряхнул мешочек. Завязка распустилась, и на землю посыпались монеты.
– Это дедов кошель! – вскрикнул Истома. – Потерял спьяну, когда на пороге запнулся.
– Женька, отдай! – закричал капитан.
Женька снова тряхнул кошель. Снова полетели на землю монеты, и вместе с ними выпал маленький квадратик, сложенный из бумаги.
– Письмо! – крикнул радостно Виктор, срываясь с крыльца. Он поднял письмо и передал его капитану.
– Бумага японская. Этого надо было ожидать, – посмотрел капитан письмо на свет. И, пробежав глазами по строкам, протянул письмо Косаговскому. – Шифр! И этого надо было ожидать!
В письме было написано:
Нмипелся. Шфяси л щоер. Кмое ущико. Мадию щмолиси. И шеф зотулош, ипаге нусю ш факысот.
– Тайна индийской гробницы! – мрачно сострил мичман.
– Мне кажется, – почесал изуродованное ухо капитан, – ключ к этому шифру в согласных. А гласные не изменяются.
– Возможно, что ключ в согласных, – ответил, волнуясь, Косаговский, – Но сколько времени потребуется, чтобы расшифровать письмо? Можем мы медлить?
– Счет на минуты идет, а тут эта тарабарщина! – пробормотал Ратных, покусывая согнутый палец и разглядывая загадочное письмо.
Сережа, стоявший рядом с ним, тянул к себе край листа, заглядывая в написанное. И вдруг выхватил письмо из рук капитана и закричал ликующе:
– Карамба! Это же тарабарщина! Тарабарская грамота! Не знаете такую? Да это же очень просто. Напишите все согласные буквы в два ряда, одну букву под другой. Верхний ряд – десять согласных – пишите слива направо, а нижний – тоже десять букв – справа налево. Как поезда по двухколейке ходят. Понятно?
– Ты не объясняй, а напиши это, – сказал Виктор брату.
– Пожалуйста! – Сережа взял острую щепку и вывел на размякшей от дождя земле:
БВГДЖЗКЛМН ЩШЧЦХФТСРП.
– Мы, когда играли в красных партизанов, по тарабарской грамоте писали шифровки в ревком. Колька с нашего двора этот шифр где-то вычитал [35]. Теперь надо так: первая буква в шифровке «Н», а под ней «П», значит, надо писать «П», дальше в шифре – «М», под ней «Р», пишем «Пр», а гласные те же, что и в шифре, ставим «И» – получается «При».
– Понятно, Сергей, – серьезно сказал Ратных, – согласные буквы взаимно заменяются, гласные остаются без изменения. – Он присел рядом с Сережей на корточки. – Я буду читать тебе записку, а ты расшифровывай.
– Давайте! Получится дай боже! Сами увидите. Ратных начал буква за буквой читать записку, а Сережа, поглядывая на свой шифровальный ключ, писал на земле:
Принесли. Взяли с боем. Трое убито. Рацию бросили. И без фокусов, иначе пулю в затылок.
– Ну и письмо! Я же говорил, что тут кровавая тайна, – испугался Сережа.
Птуха помрачнел:
– Пришли, жлобы!
А капитан сказал задумчиво:
– Теперь события начнут, как пишут в романах, «разворачиваться стремительно»… Сережа, собери деньги и записку туда же, в кошелек, положи. А ты, Истома, положи кошелек деду в карман.
Истома унес кошелек в избу.
– Вы решили не мешать попу передать письмо в Детинец? – удивился летчик.
– Да. Не будем мешать. Пусть в Детинце думают, что мы ничего не знаем. Они не будут спешить действовать, а мы выиграем время. Нам каждый час дорог.
– А что вы думаете об этом письме? Вам что-нибудь понятно?
– Многое, но не все. Ясно, что поп у них связной. И сегодня он не первый раз выходил на встречу с братчиками. Письмо адресовано синей ферязи. Его банда прорвалась сюда с боем. Трое убито, даже рацию бросили. Вот почему не выходили братчики на радиосвязь с ним. Трепанули их наши пограничники славно!
– А что они взяли с боем и принесли? И как понять – без фокусов, не то пулю в затылок?
– Этого мы пока еще не знаем, – задумчиво ответил капитан, глядя на расшифровку.
Из избы вышел Истома и сказал капитану:
– Кошель деду в карман в подрясник сунул. Ладно ли?
– Хорошо, Истома, – ответил капитан. – В первую очередь надо нам выяснить, где их притон… – Он неожиданно замолчал, озаренный какой-то мыслью, и вдруг хлопнул себя по лбу. – Харбинский окурок!.. Истома, ты знаешь старую церквушку в тайге? Недалеко отсюда, верст десять. На холме стоит, над речкой. Чуть набок повалилась.
– 3наю. «Никола на бугре» называется, – ответил юноша. – Древние иконы ходил туда смотреть. Бают, ту церкву наши прадеды в древние годы срубили, хотели там поначалу город ладить. Ветхая она, рухнет скоро. Там и кладбище есть. Замученных на Ободранном Ложке хоронят. Место страшное!
– Есть и кладбище. Меня удивило, что крестов много, и все новые, недавно хоронили.
35
Колька, видимо, читал «Толковый словарь» В, Даля, том IV, стр. 723, изд. 1909 г. (Прим. автора.)