- Плот - это здорово! - кричал он, блестя глазами. - Читали, дядя Федя, как Том Сойер, Гек Финн и Джо плыли на плоту по Миссисипи? А мы что, хуже их?
Работали весело и жадно. Когда пружинит в работе каждый мускул, когда глубоко дышит грудь и падают на лоб влажные пряди волос, когда нет места в душе унынию и неверию, тогда ничто не страшно.
Повалка и разделка деревьев были закончены. Капитан взялся за самое трудное: начал вырубать в бревнах пазы и вбивать в них длинные жерди - поворники. Ими он скрепил бревна плота. Все остальные в это время скручивали по указке капитана вицы из ельниковых прутьев. Вицами связали бревна, и к полудню плот был готов.
- По местам стоять, с якоря сниматься! Полный вперед! - гаркнул мичман, восхитив Сережу, и, навалившись на шест, оттолкнул плот от берега.
И началось плавание. Река, золотистая на стрежне, где плескалась солнечная зыбь, у берегов была темной - вода подмывала корни деревьев, и они склонились над рекой причудливыми арками. Темный, извилистый, таинственный путь! Всем существом своим ощущали плывущие на плоту упругость воды, ее стремительную силу. Было видно, как пролетали на дне огромные подводные скалы. Ударься об них плот - по бревнышкам разлетится! Не ударится. Мичман не выпускает из рук шест и в нужную минуту отвернет плот от подводных рифов и банок. Моряк щурится от солнца, спокойно и весело глядит на реку, негромко напевая:
А Сереже не очень нравится река. Тревожно как-то на ней. И особенно не нравится ему зловещий, хлюпающий и сосущий звук - глубинный, утробный голос реки. Даже Женьке он не нравится. Пес дремлет, свернувшись, а при каждом всхлипывании открывает один глаз и рычит на реку.
- Что это хлюпает там? - спросил Сережа.
- Водяной щи хлебает, - ответил капитан. Все засмеялись.
- Я вас по-серьезному спрашиваю, - обиделся было Сережа, но тоже засмеялся.
Всем весело, всем хочется дурачиться, шутить, все то и дело похохатывают, все верят, что недалек благополучный конец тяжелого пути.
- А как мы, Сережа, реку эту назовем? - спросил мичман, бултыхнув шестом по воде. - Ну-ка, подумай!
Сережа подумал, выпятил нижнюю губу, потрогал ее пальцем и сказал нерешительно:
- Сердитая, она какая-то… Ладно! Пускай и будет Сердитая.
2
На ночлег пристали к низкому, заросшему тальником берегу. Ужин, он же обед, был невеселым: очень маленькие были порции. Это скрыли от Сережи, подкладывая ему куски побольше. А утром, на рассвете, снова поплыли. И опять Сережа опасливо косился на тугие, напруженные речные струи с шапками желтой пены. А мичман радовался вслух:
- Тридцать узлов делаем, не меньше. Получается дай боже!
- Не очень хорошо получается! - откликнулся капитан. - Второй день ни деревни, ни рыбацкого стана не встречаем, ни даже охотничьей чемьи[6]. Не нравится мне это.
Капитан озабоченно оглядывал берега. Его тревожило безлюдье. Он хорошо знал родные шугаи, знал, как зашумела тайга в годы пятилеток: изыскатели, геологи, строители, лесозаготовители, охотники-промысловики. Шпаны всякой тоже немало появилось, и с этим ему не раз приходилось встречаться. Уголовники, кержацкие[7] начетчики, бородатые копачи[8] в необъятных шароварах, а вместе с ними тянутся к золоту прогоревшие нэпманы, спившиеся и проворовавшиеся кооператоры и прочие рыцари легкой наживы. Даже расстриженный поп по тайге путался, спиртоносом заделался - спирт для копачей дороже золота.
Куда же они теперь попали? Что за тайга такая загадочная, где за пять дней они не только человека - человеческого следа не встретили.
А Птухе не хотелось ни тревог, ни забот, ни опасений.
- Вон за тем поворотом сейчас деревня будет! - беззаботно крикнул он. - И я сразу в баню! Целый день буду париться.
За поворотом, где, по словам мичмана, должна быть деревня, они сначала услышали свирепый - рев реки, а затем увидели залом из упавших с берегов, подмытых деревьев. Он перегораживал реку от берега до берега, как плотина.
- Полундра! Полный назад! - отчаянно крикнул мичман.
Три шеста уперлись в дно реки. Плот остановился и медленно пошел к берегу. Но что-то ударило его снизу, три крайних бревна оторвались от поворников, потом лопнули вицы, и бревна задрались одним концом кверху. На плот хлынула вода. Сережа почувствовал, что падает в реку. Схватив обеими руками Женьку, прижал его к себе и подумал: «Погибать так вместе, а спасаться - тоже вместе». И тогда ноги его оторвались от плота, и он полетел куда-то вместе с Женькой. Это Виктор поднял их и выбросил на подошедший близко мягкий травяной берег. А когда Сережа встал на ноги, он увидел, как летит к завалу, крутясь на стрежне, разбитый плот. Капитан, Виктор и Птуха брели по пояс в воде к берегу.
7
Кержаки - старообрядцы; слово происходит от названия города Керженца - одного из центров старообрядчества.