Глава 1
07.05.1200 г. Магнолия, столица Магнолия. Королевство Западная Альфа. Правитель: Эйф Биллеандр Хельга
На плечах небрежно разметались рубиново-рыжие волосы, сплетённые пальцы туго сжались, морщинки залегли меж огненных бровей, а потный лоб напряженно нахмурился. Она стояла на коленях у алтаря и громко молилась. Молилась так, как молятся осужденные в шаге от виселицы. Как молятся немощные старики, боящиеся кончины. Как молятся матери за детей, возлежащих на смертном одре. - О эйф Биллеандр, Бог Богов, Господин Господ, прошу, услышь мои мольбы и убереги мою душу! - она кричала без страха, что кто-то услышит. Дом был пуст. Холодная комната погружена в одиночество. Уединение четырёх стен разрушает лишь одна женщина, напуганная до смерти. - Прошу тебя, пощади невинное дитя, не дай ему поплатиться за мои грехи! Спаси мою жизнь, не дай кануть в небытие! Убереги нас от смерти, о, Творец! Перед ней не было Бога. Свечи отбрасывали игривые тени на его портрет. Биллеандр на холсте как живой, истинное воплощение гордости и величества. Холодный взгляд нарисованных глаз сосредоточен на Хельге. Но внимал ли настоящий Биллеандр её мольбам в этот момент? - Я совершила преступление! Я совершила убийство! - женщина заплакала, широко распахнув глаза, и снова зажмурилась через мгновение. - Я каюсь в своих грехах и молю о прощении! Только ты... Только Вы можете меня спасти! Я верю, что Вы слышите мольбы своего народа и спасаете души обречённых! Спасите мою жизнь и жизнь мальчика! Где-то за закрытыми ставнями прогремел грохот. Его можно было принять за раскат грома, но сердце замерло, отказываясь в это верить, и Хельга побледнела в ожидании худшего. Нет, - говорило сознание, - это точно не глас природы. Это звук приближающейся смерти. Её твёрдые мерные шаги. Полоска бледных губ плотно сжалась. Хельга застыла, словно каменное изваяние, всё ещё стоя на коленях. Не двинулась даже в тот момент, когда с грохотом сорвалась дверь с петель. Мечники в серебристых доспехах ворвались в каменный зал. Звуки топота стальных башмаков эхом отбились от стен и ударили по ушам Хельги. Шумное вторжение опорочило молитвенный зал. Хельга не шевелилась до тех пор, пока не почувствовала резкую боль в районе груди. Тогда она позволила себе опустить голову и увидела окровавленное остриё меча, торчащее из впадинки меж грудей. Хельга сплюнула густой кровавый сгусток, а рыцарь рывком извлёк орудие, дав ещё теплому телу упасть, наконец-то освободив её от позы молящейся богини.
07.07.1208 г. Магнолия, столица Магнолия. Королевство Западная Альфа. Правитель: Эйф Биллеандр Анндем
Маленькое здание, куда направился карманник, было расположено вдоль узкой проезжей части. Дом с каменной кладкой, укрытой деревянными панелями. Верхний этаж немного выдавался над нижним. Дверь летом постоянно открыта, встречает гостей и проветривает зал, но даже свежий воздух не в силах избавить помещение от вони, пропитавшей всё. Анндем влетел внутрь с лёгким порывом ветра, остановился у входа, внимательно обвёл взглядом здешний сброд. Рыцари, селяне, шлюхи и бродяги. Половина посетителей уже пьяна в хлам. Орут песни, скандалят, лезут в потасовки. В общем, всё, что можно увидеть в любой среднестатистической таверне города. Пьяный менестрель осушил очередную кружку пива, потом взял в руки лютню и фальшиво заиграл. Пьяный голос его резал слух: - Красавица-ведьма в дремучем лесу Заплетала ночную свою косу! И сердце моё украла она, Горела в глазах её синева! В тот лес каждый день отныне ходил, Теперь в тавернах до ночи не пил! Я с ведьмой прекрасной часто гулял, И счастлив я был, и горя не знал! Анндем усмехнулся музыканту и сел за свободный столик, заказывая у развратно одетой официантки выпивку - отборного эля, как гласил девиз паба, - «лучшего в столице». Громко хохоча, в пивнушку пожаловала орда покрасневших мужчин с густыми бородами. Анн узнал в них рыцарей ордена «Бессмертный Лотос», нередко заглядывающих сюда, а ещё в полсотни других развлекательных заведений. Поскольку Анн уже имел честь беседовать с рыцарями, они его узнали. Продолжая громко обмениваться гнусными, пошлыми шутками, напевать и насвистывать, расталкивая посетителей и щупая распутных девок, мужчины добрались до стола вора и присоединились к нему, заказывая целый бочонок вина. Они никогда не мелочились, если дело доходило до выпивки. Анндему было сложно поверить, что эти распухшие лица принадлежали благородным мечникам, которые ещё недавно гнали жеребцов по дороге, мчась параллельно с каретой своего лорда, оберегая от разбойников герцога Крофорда Алси. Сэр Рудольф Шейм подозвал к себе пышнотелую шлюху и усадил на колени, сжав в руке упругую грудь. - Главное в женщине - это чтоб было за что ухватиться! - засмеялся он, и хохот подхватили товарищи. Анндем тоже усмехнулся, выпивая имбирного напитка. Пускай идея слов Рудольфа не нова и фразу его язык не повернётся назвать сильно смешной, среди этих мужчин главное было гаркнуть что-то грязное и похабное, связанное с женщиной и сексом или дерьмом и кровищей, чтоб заслужить одобрение и гортанный хохот товарищей. Сэр Рудольф вытащил пару монет, осторожно просунул их в ложбинку меж женских грудей, наблюдая, как те туго сжимают и не дают упасть медякам. Шлюха улыбнулась, обнажив жёлтые зубы, и присосалась к шее рыцаря, словно голодная пиявка, целуя и вылизывая его кожу. Анндем нахмурился с лёгким отвращением и закрыл себе обзор на распутство кружкой, глотая новую порцию эля. Ему никогда не нравились слишком толстые девушки. Анн был ценителем женской худобы. К тому же эта продажная женщина, сидящая на Рудольфе, по мнению вора, была ещё той страхолюдиной. Сэры Милч Топаз, Итан Норверг, Родвин Кадрин и Чарли, не отрывая глаз, наблюдали за светловолосой блудницей, которую между бёдер сжимал и гладил Рудольф. Анндем обратил внимание на других троих: сэров Алфи Бломфилда, Ностана и Хусейна Хифорда. Они общались, поливая друг друга оскорблениями, потом переводили это в шутку и заливались смехом. Анндем присоединился к ним, слушая байки и анекдоты, ему это было больше по душе, нежели смотреть на любовные ласки с жирной шлюхой. Сэр Чарли вскоре присоединился к беседе Анндема и тройки рыцарей. Анндем заметил, что Чарли и Ностана, несмотря на их неблагородное происхождение, принимали в компании, словно родных. С детства они, как и многие другие селяне, не имели фамилий, поскольку не выходили из знатного рода. Попали в рыцарство через кропотливую службу и, хоть не получили фамилий до сих пор, живут припеваючи. Анндем тоже теперь не носил фамилии. Он всем представлялся как Анн Кёрли: сам выдумал, но люди знали, что рода Кёрли нет и никогда не существовало, что Анндем - простой беспородный щенок. Мужчины накидались в хлам, Анн заодно с ними. Шлюха бесстыдно скакала на паху сэра Рудольфа Шейма, пошло постанывая. Он схватил её мясистые бока, сжал их и зарычал, как дикий медведь, а она визгливо закричала. Кто-то в таверне облизывался, возбуждался и онанировал, но Анндем старался даже не смотреть в ту сторону. - Смазливый юнец, наверное, твоя мать была такой же потаскухой! - сэр Родвин уже в который раз пытался задеть Анндема за живое. Что-то в карманнике жутко не понравилось пьяному рыцарю, и алкоголь побуждал открыто и смело об этом заявлять. Какое-то время Анн терпел, отшучивался и иногда огрызался. - У тебя рожа, как у бабы, небось, часто путают, а? А ты уже нагибался для мужиков? Нагибался, небось! Таких миленьких трахают первыми! Напряжение в Анндеме росло с каждой новой бранью из уст сэра Родвина. Кёрли не понимал, почему мечник присосался как клещ, за что так яростно атаковал унижениями, оскорбляя семью, личную жизнь и желания. «Не срал же я ему в суп, чтоб он меня так ненавидел!», - подумал вор, сжав пальцами кромку туники и пытаясь расцарапать её. На губах застыла простодушная усмешка. Его уже несколько раз назвали блядским отродьем, шлюхой с недееспособным членом, убогим, безродным, тупым ребёнком; грязным как свинья; больным; и предсказали, что он не доживёт до двадцатилетия. В итоге Анндем просто не выдержал давления и с презрением выкрикнул: - Да твои шутки нуднее, чем у моей столетней бабки! Где ты набрался такого юмора? У мертвеца на могиле? Ей Богу, трупы шутят остроумнее! - будто плюнул прямо в лицо этому толстобрюхому кабану. В отличие от прочих фраз, эти Анн выпалил грубо и враждебно. Его весну