Но уже в июле, когда восстание охватило 56 волостей Тарского, Каннского и Татарского уездов, которые объявили себя Партизанским краем и на территории которых была изгнана белая милиция, разогнаны земские управы, уничтожены кулацкие дружины, созданы военно-революционные штабы и ревкомы, сформированы пять повстанческих армий, насчитывающих около 20 тысяч бойцов, — верховный правитель адмирал Колчак вынужден был признаться, что он не понимает этот народ (то есть сибиряков-повстанцев), не знает, что ему нужно.
Зато сами повстанцы задачи свои понимали хорошо и цель видели ясно. Вольнолюбивый и гордый сибирский крестьянин, даже при царе живший сносно на вольных землях, пользуясь огромными природными богатствами лесов, рек и озер, вдруг потерял уверенность в завтрашнем дне.
На него наложили непосильные налоги и подати, ему запретили пользоваться лесом; каждую минуту могли нагрянуть каратели или белые милиционеры, чтобы забрать в постылую армию молодых парней, отнять лошадей и хлеб, засечь до смерти при малейшем сопротивлении...
Такого сибирский мужик не видывал искони и воспротивился всем своим существом. «Кака это жисть? — разводил он руками, медленно, но упорно продираясь к истине. — Тьфу на таку жисть!» — и со злостью шмякал шапкой о землю, потом отыскивал ружьишко, брал топор или вилы, собирал харчишек в дальнюю дорогу: «Пойду, паря... А там — пан или пропал...»
Отряд Ивана Савватеевича Чубыкина один из первых в партизанском крае возобновил активные боевые действия против колчаковцев.
В июльском донесении Отдел госохраны департамента милиции колчаковского правительства сообщал управляющему Томской губернии: «Красные собираются в лесах (непроходимых), скупают винтовки и патроны, вербуют добровольцев среди крестьян, которые... помогают Чубыкину всем, чем можно. Новобранцы, живущие вверх по Таре, пошли к Чубыкину, а не к воинскому начальнику. Чубыкин их обучает открыто военному строю...»
Чубыкинский отряд был, пожалуй, самым организованным и дисциплинированным из всех других. Согласно приказу командира, любое насилие над сельскими жителями в районе действия отряда каралось смертью. В соседние волости Иван Савватеевич разослал агитаторов, которые призывали крестьян к борьбе.
Много сил и энергии положил Иван Савватеевич, чтобы сломить стихийное настроение некоторых мужиков, чтобы добиться дисциплины и порядка.
Когда по весне из таежных сел хлынули к нему целые ватаги повстанцев, зачастую не видящих перед собой ясной цели, а лишь переполненных жаждой мести, рвущихся слепо и яростно, как река в половодье, крушить и ломать все на своем пути, Чубыкину и его помощникам пришлось туго.
Помогли командиру железная выдержка да отличное знание сложной психологии мужика, каковым был он сам — плоть от плоти и кровь от крови. Досконально знал Иван Савватеевич все сильные и слабые стороны своих подчиненных: их ненависть ко всякого рода угнетателям, почти болезненное отношение к несправедливости и вековое многотерпение — свойство русского характера переносить все тяготы. Их всегдашнюю тягу к лучшей доле и боязнь всего нового, каких-то перемен в жизни. Наконец, их здоровую, вольнолюбивую натуру и страх потерять собственный клочок земли или кормилицу лошаденку...
Как и в прошлом году, когда восстание только начиналось, Чубыкин прежде всего создал ядро отряда из фронтовиков и бывших политических ссыльных, которых оказалось не так уж мало.
Преданные революции люди возглавили отдельные группы из восьми-десяти человек и проводили в них большую воспитательную работу.
Кроме того, чубыкинцы были связаны с большевиками и рабочими Омска, Барабинска и Каинска. Из этих городов в отряд проникали связные, знакомили командный состав с решениями подпольных большевистских комитетов, разъясняли текущую обстановку.
И отряд, не сразу, конечно, а постепенно, с большими трудностями, превратился, наконец, в грозную для врага боевую единицу.
Отряд отличался большой маневренностью. Нанеся молниеносный удар по врагу, он скрывался в урмане, чтобы снова появиться там, где его совсем не ждут. Благодаря хорошо поставленной разведке и помощи населения, чубыкинцы были неуловимы.
Иван Савватеевич, несомненно, обладал незаурядным природным даром военачальника и пользовался среди крестьян и партизан большим доверием и любовью.