Эпос «Манас» — подлинная энциклопедия кыргызской жизни в историческом времени. В нем в широком плане отображены все стороны бытования народа: этнический состав, социальный уклад, национальная психология, этические нормы, религиозные верования, философские взгляды, эстетические вкусы, материальная и духовная культура. Отсюда, как следствие, реалистическое изображение действительности, равнозначное понятию жизненной правды.
М. Байджиев, автор литературного произведения, распространяет принципы жизненно-правдивого изображения и на героев эпоса, благодаря чему они предстают не только как мифологические персонажи, но и как живые, индивидуализированные личности. В «Сказании о Манасе» можно проследить, как проявляется характер главного героя в разных жизненных ситуациях: в будничной жизни, в военных походах, в богатырских поединках, в моменты его радости, гнева, печали. Этот же принцип типизации — фольклорный в своей основе, но реалистический по локальным проявлениям — распространяется и на других героев, в первую очередь положительных.
Традиционная черта эпоса «Манас» — в организующей роли повествования, которое ведет сказитель-манасчи как носитель речи. В «Сказании о Манасе» таким лицом является автор, налагающий свой персональный отпечаток на художественный мир произведения. М. Байджиев, сохраняя традиционную для эпоса форму повествования, обогащает ее современной формой непрямого повествования, в основе которой лежит принцип показа событий через восприятие и отношение к ним действующих лиц.
Форма непрямого повествования помогает М. Байджиеву также в решении других художественных задач, которые определены им следующим образом:
«…Хочу углубить психологизм, восстановить пропущенные нюансы, сохранить юмор»
К этому перечню можно добавить еще одну задачу — привести традиционную для эпоса гиперболизацию в художественное равновесие с жизнеподобно — реалистическим изображением. Наглядный пример — эпический образ Манаса через восприятие влюбленной в него Санирабиги, ставшей его женой под именем Каныкей.
Творческая индивидуальность писателя ярче всего проявляется в поэтической лексике — словарном составе произведения. Первооснову «Сказания о Манасе» как русскоязычного произведения составляет, разумеется, русская лексика. Она представлена, как этого требуют законы народного эпоса, различными речевыми вариантами (лексика бытовая, обиходная, военная, жаргонная и др.) и различными стилевыми пластами (лексика общеупотребительная, разговорная, просторечная, возвышенная, эмоциональная и др.).
В «Сказании о Манасе», где, образно говоря, органично уживаются батыры и богатыри, обращает на себя внимание активное использование автором двух речевых пластов — старославянизмов (злато, глас, полон, крыла, зерцало, пред и др.) и просторечий (пацан, старшой, баба, тыща, обалдел и др.). Оба эти пласта являются художественно мотивированными: старославянизмы ассоциативно уводят читателя в глубь эпического времени, а просторечия приближают эпических героев к нашей современности.
Кыргызская лексика в составе «Сказания о Манасе» представлена главным образом онимами — именами собственными (антропонимы — имена людей, зоонимы — имена животных, топонимы — имена географических объектов, этнонимы — имена этносов, мифонимы — имена вымышленных объектов в мифах и сказках) и обиходной лексикой, неизвестной или малоизвестной русскому читателю Кыргызстана (ашпозчу — повар, тавак — деревянное блюдо, чылбыр — поводок коня, тентек — озорник, нике — обряд бракосочетания, добулбас — боевой барабан, сурнай — зурна, флейта и др.). Переводы подобных слов и выражений даны частично в тексте произведения, частично в словаре, приложенном к нему.
И, наконец, о стихе «Сказания о Манасе». Перед М. Байджиевым, который, кстати, является автором нескольких работ по кыргызскому стихосложению, стоял трудный вопрос: каким размером передать стих «Манаса», состоящий из семи — восьмисложных силлабических строк? Ведь в русском стихосложении силлабика (наличие одинакового количества слогов в строке безотносительно к количеству ударений) ушла в прошлое еще в XVIII веке после реформы Тредиаковского — Ломоносова, утвердившей силлаботонику (система построения стиха, основанная на правильном чередовании ударных и безударных слогов). И Байджиев избрал для переложения четырехстопный ямб — двусложный размер с ударением на четные слоги, ставший в русском языке классическим.
Это весьма удачное решение: во-первых, почти сохраняется количество слогов в строке (восемь); во вторых, учитывается наличие постоянного ударения в кыргызском языке на последнем слоге.
А вот в рифмовке стихов М. Байджиев добился завидной адекватности. Для «Манаса» характерна стихотворная форма «джира» («джир»), которая не знает никакой закономерности в расположении рифм. Строфу здесь заменяют тирадные группы строк с самыми разнообразными способами рифмовки. Так, вышеприведенный текст имеет две тирадные группы: двустишие со смежными рифмами (аа) и четверостишие с перекрестными рифмами (абаб). Рифменные окончания повторяются подряд или вперемежку с другими в нескольких строках: от трех до десяти-двенадцати. Часто рифма возникает неожиданно — в оторванности от предыдущих однородных рифм. Некоторые строки не рифмуются вовсе. Все эти приемы усиливают художественную выразительность стиха, подчеркивают динамичность и непрерывность эпического повествования.