- Здравствуйте, - сказал небрит, - я небрит.
- Здорово! - сказал большой человек громким басом. - Ну, слава богу, хоть одна живая морда, а то все прилизанные какие-то... Надоело! капризно закончил он.
- Простите, - осведомился Кварк, - с кем имею честь?
Общение с лошадьми явно не пошло ему на пользу.
- Живописец-халтурист. Был портретист-халтурист, а теперь вот пейзажист-халтурист: морока с этими портретами.
- Искренне рад встрече со служителем муз, - мерин шаркнул передней ножкой.
- А это что такое?
- Сивый мерин, - представил его Кварк. - Знаете такого?
- Эт который врет? Как же, как же, наслышан...
- А мы вот раньше не знали, - Кварк тяжело вздохнул.
Халтурист ухмыльнулся весьма устрашающе.
- Написать, что ли, ему? Вы знаете, - обратился он к мерину, - надписи на боках сейчас очень модны в свете.
- Хочешь быть красивой, Сивка, - сказала кобыла, - так люби и саночки возить.
- Во-во! - согласился халтурист и раскрыл свой чемодан. - Какой цвет предпочитаете?
- Индиго, маренго, солпуго, - забормотала кобыла.
- Флуоресцирующий оранжевый, - быстро подсказал небрит.
- Оранжевый? Ладно. И вообще, я теперь пишу только флуоресцирующими красками:
доходнее.
Халтурист старательно вывел: "Сивый мерин. Осторожно! ВРЕТ!!!"
- Какой восторг! - возопила кобыла. - Сивка, как жаль, что ты не видишь!
- Если угодно, - халтурист слегка поклонился, - я могу и вам написать.
- О, я буду вам так благодарна, так тщательна, старательна, признательна и внимательна!
Халтурист озадаченно уставился на кобылу и пробормотал несколько слов, которых небрит не понял, хотя имел недурной словарный запас.
- Час от часу не легче, - только и смог разобрать небрит.
- Это же сивая кобыла, - излишне громко разъяснил он.
- Отнюдь, милостивые государи, - молвил мерин, роя копытом землю. - Вы удостоились лицезреть самца восточноамериканского гигантского единорога.
- Единоутробная двуутробка с воздушным охлаждением, - подтвердила кобыла.
Но художник уже не слушал. Схватив кисть, он начертал (почему-то готическим шрифтом): "Сивая кобыла. Осторожно. Остерегайтесь бреда!"
- О-о-о! - воскликнул сивый мерин. - Как шикарно! Последний крик!
Халтурист воззрился на лошадей, и на лице его отчетливо выразилась наивысшая степень омерзения.
- А теперь, милостивые государи и милостивые государыни, благоволите провести некоторое время в покое и уединении, чтобы лучше выявилась игра тончайших оттенков.
Лошади, как ни странно, повиновались.
- Уф! - сказал халтурист. - Кажись, отмучился. Ну и работка, доложу я вам, почти как со старым хрычом... прохвессором...
- С каким профессором? - живо спросил небрит.
- Да с этим... как его... Перитрихий Триптофанович его зовут, будь он неладен! - и халтурист вновь употребил несколько неизвестных небриту терминов.
- А... что он такого сделал?
- Как это что сделал?! - спросил халтурист с негодованием столь сильным, что оно не могло не быть наигранным.
- Что сделал, спрашиваете? Этот... негодяй заставил меня бросить портреты!
Совсем!
Художник, казалось, был готов зарыдать. Впрочем, он не заплакал, а, напротив, улыбнулся.
- Представьте себе: заказал мне портрет с секретаршей на фоне телефона. Ну я, как дурак, пишу, а они... Начать с того, что секретарша у него чистая мегера, а уж морда, доложу я вам... Но не в этом дело, - халтурист раскурил трубку.
- Пока я писал, этот старый хрен ухитрился заснуть. И секретарша тоже!
- Ну и что?
- Как это что?! Они так крепко спали, что я не смог их разбудить. Вылил по десять чернильниц на каждого, а они спят! Орал под самым ухом - спят! Пел - все равно спят! А пою я громко...
Художник вынул изо рта трубку, помолчал с минуту и запел: "Не плачь, девчонка!
Пройдут дожди!"
Небрит решил, что именно так, должно быть, ревет самец восточноамериканского гигантского единорога, встретив соперника.
- Не надо, - слабым голосом попросил он.
- Ну вот, а им хоть бы хны. Надо было деньги требовать вперед. Картину я, конечно, забрал: переделаю потом в портрет святого отца с непорочной отроковицей на фоне алтаря и продам какому-нибудь аббату. Вот, - он развернул свиток.
Небрит посмотрел на картину - и не понял, что там нарисовано. Вгляделся внимательнее - и снова ничего не понял. Отошел немного, прищурился, покачал головой - и опять ничегошеньки не понял. Более всего было похоже на заросший водорослями пруд, из которого почему-то росла густая рыжеватосиняя борода, намотанная на что-то серое.
- Все понятно, - сказал Кварк, - только вот телефон-то где?
Гомункулус, как оказалось, не имел ни малейшего представления о современном искусстве.
- Как это где? - возопил халтурист с неподдельной обидой в голосе. Как где? На фоне телефона они и изображены, как и надо бюрократов писать.
- Понятно, - неуверенно ответил Кварк.
Художник снова раскурил трубку, выпустил несколько особенно густых клубов дыма, и лицо его приняло выражение далеко не удовллетворенное.
- Жрать охота, - сообщил он. - А денег-то, сами понимаете...
Небрит понимающе кивнул, хотя всю жизнь прекрасно обходился без денег.
- Вы бы не смогли, ребята? А?
И тут небрит осенило.
- У меня-то их нет, но, кажется, я смогу вам помочь.
Халтурист посмотрел на небрита с сомнением.
- Конечно, я не могу ручаться... Тут поблизости обитает один попугай.
Инопланетный.
Художник присвистнул и воззрился на небрита совершенно так же, как незадолго до того - на сивую кобылу.
- Ну да, инопланетный, но это неважно. Главное - он помешан на милитаристско-монархической тематике. Может, у него тоже сейчас нет денег, но если вы предложите ему портрет Его Императорского Величества с адъютантом на фоне эскадренного миномета, - он достанет все, что угодно.
- Гм, - произнес художник, - значит, адъютант на фоне величественного миномета... то есть эскадренного величества. Или эскадренный адъютант его величества? Знаете, ребята, продиктуйте-ка мне.
- Портрет Его Императорского Величества с эскадренным адъютантом на фоне миномета, - выпалил Кварк.
- С эскадренным минометом на фоне адъютанта, - поправил небрит.
Впрочем, с этим затруднением справились быстро - всего минут за сорок.
- Ну что же, - молвил халтурист, - и на том спасибо. Ну, я бегу: авось повезет, а то жрать ведь хочется!
- До свидания! И как выйдете на тропу, кричите погромче... Ну, у вас записано, что кричать.
Скоро издалека послышались призывные вопли халтуриста. Потом вдруг донеслось:
"Стратегический бомбардир-р-ровщик!" Небрит облегченно вздохнул.
- Однако пора рвать когти, - сказал Кварк.
Небрит прислушался и уловил стук копыт и радостное ржание: пообсохшие лошади возвращались.
- И впрямь пора, - согласился он.
Они бежали, путаясь в белене, а за ними веселой рысцою неслась пара сивых.
- Милостивые государи! - орал сивый мерин. - Приказываю вам иметь честь остановиться!
Но было уже поздно: Кварк и небрит нырнули под сень дубов и сели передохнуть на пень. Пень был большой и тоже дубовый.
- Именем государя императора! - сказал сивый мерин, пытаясь протиснуться между стволами.