— Да уж, «застольного мужа» не зря называют «застольным». Тебе не хочется немного подвинуться и дать ему место? — недовольно, как всегда издеваясь надо мною, проворчала Табакне, обратившись в сторону мадам О. — Разве не он целый день бездельничает и одиноко, словно столб, торчит в комнате, выходя из нее, лишь только когда наступает время поесть? Да, конечно, вчера он, притащив сюда, как другие развратники, свою жалкую задницу, поработал встречающим жениха. А ты, как дура, вытянув шею, с раннего утра ждешь его. Боялась, что он не придет есть? Не бойся, он придет, куда же он денется? Я знаю, что он обязательно притащит свой зад.
— Сестра, все мы — одна семья, — тихо сказала мадам О, не желая спорить с ней с утра, — нехорошо, если в ней кто-то останется голодным.
— Кимчхондэк, судя по супу хэчжангук, ты уже стала настоящей кухаркой, — сменив тему разговора и не обращая внимания на слова мадам О, мягко сказала Табакне, всем видом показывая, что ей не хочется больше говорить обо мне.
Она положила сваренный рис в большую латунную миску. Кисэны быстро заработали руками, кладя туда овощи, съедобные горные и полевые травы и зелень из мисок. После этого она налила туда кунжутного масла и для завершения приготовления блюда бибимпаб[56] уверенным движением начала перемешивать рис с приправами.
Как раз когда она это говорила, подошел Ким сачжан. «Пахнет хорошо, — подумал я, — кажется, будет вкусно». Я собрался усесться среди кисэн, но никто из них не хотел двигаться, чтобы дать мне место. Когда же я, несмотря на это, растолкав их, протиснулся в создавшуюся щель и нечаянно толкнул сидевшую рядом кисэн, то в меня сразу впился взгляд, полный ненависти. Не обращая на это внимания, сжавшись, я, наконец, с трудом сел; во рту скопилась слюна. Я беспечно попытался сунуть ложку в латунную миску, но Табакне, говоря, что у меня нет стыда, резко оттолкнула мою ложку своей, перемешивая рис. В это время на мое лицо упало зернышко риса, обмазанное перцовой пастой; слетевшее с ложки, оно было горячим, липким, горьким… Табакне стыдила меня, что я ничем не помог, даже в перемешивании риса, а собрался есть, и смеялась над тем, что я, мужчина, сижу с женщинами вокруг латунной миски с бибимпабом.
Мне вдруг стало невыносимо стыдно и обидно. Я с тоской посмотрел в сторону водителя Пака, который получил отдельный столик с ножками в виде собак, на котором были расставлены суп хэчжангук, разные закуски и гарниры. На самом деле мое место было там, я уже подумывал пойти туда, но передумал. Мне не хотелось видеть перед собой его, похожего на дровосека, в высоко закатанных брюках, усевшегося обедать, издавая аппетитные звуки «ху-ру-рук» каждый раз, когда выпивал суп. Всякий раз, когда Табакне смотрела на меня, она окатывала меня презрением, а на него смотрела теплым взглядом, в котором можно было прочитать: «В чем секрет его удачи — даже когда ест рис, счастье липнет к нему?» Но стоило ей увидеть меня, как она начинала гнусавить, раскрыв морщинистый рот. Сколько бы я ни смотрел на нее, она была для меня колючим ершом.
— Какая шлюха послала вчера сообщение на мобильник любовника мисс Мин? — вдруг громко и возмущенно спросила она, обратив свой взор на мисс Чжу.
— Почему вы смотрите на меня? Бабушка, я не делала этого, — оправдывалась та, поймав подозрительный взгляд. — Сколько лет я уже живу в кибане? Вы же хорошо знаете меня. Разве я могла сделать это?!
— Не знаю, кто из вас послал ему сообщение на мобильник, но он, паршивец, ворвался на рассвете в кибан и устроил скандал оттого, что она участвовала в церемонии хвачхомори. Я ей уже давно сказала, что им надо расстаться как можно скорее, но она меня не слушала и тянула с этим, и вот в конце концов довела до такого. Был жуткий скандал, прямо у ворот, Пак сачжан тоже, наверное, слышал это. Стыдно! Как можно после этого смотреть ему в лицо? — воскликнула она, а затем, повернувшись к Кимчхондэк, громко спросила: — Пак сачжан и мисс Мин получили утром столик с завтраком?
— Нет, они еще не проснулись. Другие гости тоже пока еще не завтракали.
— Я так и думала. Конечно, с самого рассвета тут так шумели, что сейчас для них, наверное, еще глубокая ночь. Вот вы, — неожиданно для всех спросила Табакне, — едите, а знаете ли вы хоть, что такое любовь?
Кисэны, которые были заняты тем, чтобы быстро отправить в рот ложку горячего бибимпаба, от изумления замерли. На мгновенье повисла напряженная тишина, а затем кто-то прыснул в ладонь.
56
Бибимпаб очень распространенное в Корее блюдо. Сначала вареный рис кладут в миску, а затем в нее кладут подготовленные зелень, мясо и яйца, пасту из красного перца, поливают кунжутным маслом и смешивают непосредственно перед употреблением.