Она надела длинную юбку с вышитым золотыми нитками драконом, подобную которой надевала сама королева страны много столетий назад, поэтому найти подходящие ей украшения было естественным желанием. Она открыла крышку шкатулки с драгоценностями и стала внимательно рассматривать украшения. Ее глаза не были похожи на глаза праздной женщины, выбиравшей драгоценности. У нее был цепкий взгляд, словно у дикого животного, выбиравшего себе еду. Наконец она вытащила из шкатулки красиво уложенный шиньон с воткнутой нефритовой шпилькой и серебряную шпильку в виде бабочки. Ведь волосы должны уйти в шиньон, чтобы он поддерживал прическу на голове. Когда она распустила их, то одна прядь, волнисто колыхаясь, упала на плече и рассыпалась по нему.
— Что ты сидишь до сих пор? — рывком открывая дверь, прерывисто дыша, спросила ее запыхавшаяся от бега мисс Чжу. — Правду говорят, что можно прихорашиваться и не заметить, что прошел день. Хорошо же ты живешь! Сукин сын! Да кто он такой, чтобы бить человека!
Лицо ее было красным от возмущения.
— Когда мадам О, выпив сочжу, начала выступать, я уже знала, что так будет, — продолжала быстро говорить она. — Мне надо было остановить ее. Я знала, что как только ее шаги станут неуверенными, с ней случится неприятность. Тебе надо быстро пойти и спасти положение.
Мисс Мин, не обращая внимания на нее, на ее сбивчивую речь, собрав волосы концом расчески и разделив их на три пряди, стала не спеша их заплетать. Она знала, что тут надо быть осторожной. Ведь если плотно заплетешь, то исчезнет пышность. Каждый раз, когда сплетаешь, надо аккуратно притягивать назад передние волосы. После того, как переплетешь волосы с краев, объединяя передние пряди с задними, надо крепко обмотать их вокруг головы, снова сплетая в одну прядь. Только если высыпавшиеся в это время волосы положить вовнутрь шиньона и переплести, будешь выглядеть опрятно.
— Ты что, не поняла? Не поняла? Ты хочешь сказать, что некуда спешить? Ты по-прежнему такая гордая?! — раздраженно сказала мисс Чжу и, уходя, так хлопнула дверью, что она, казалось, отвалится.
Мисс Мин встала со своего места только после того, как аккуратно уложила шиньон вокруг головы и воткнула шпильку, чтобы волосы держались. Выражение лица у нее было решительное, словно у генерала, уходящего на войну.
Когда мисс Мин увидела в отблеске тусклого света распластанную во дворе мадам О, вымазанную в грязи, с выпавшей прядью волос, болтавшихся на заднем воротнике, потому что шпилька выпала и исчезла неизвестно куда, она охнула и согнулась в поясе. В тот момент, когда она увидела эту картину, у нее было такое ощущение, будто прилетевший неизвестно откуда серп воткнулся ей в верхнюю часть спины. Она пожалела, что задержалась, потому что беда оказалась больше, чем она ожидала. Мадам О, поддерживаемая под руку кисэнами, входившая в отдельный домик, увидела ее и, опустив голову, виновато сказала:
— Я… оставляю тебя вместо себя. Взамен… ты можешь этой ночью… не принимать его.
На ее лицо, мокрое от слез и мелкого моросящего дождя, было тяжело смотреть. Испачканное пятнами макияжа лицо и длинные следы от черной туши, размазанные слезами, делали ее похожей на клоуна Пьеро.
— Нет, почему же, я приму его, — твердо сказала мисс Мин, глядя на нее с жалостью. — Я приму его как полагается. Ни о чем не беспокойтесь.
Прикусив нижнюю губу, она отвернулась, чтобы не заплакать. Она знала, что кисэн, изгнанной из отдельного домика в задний домик, а затем и из него, больше некуда идти. Конечно, с ней есть Табакне, которая поддерживала ее, дрожа от ярости, но здесь жестокий кибан. «Что же ей теперь делать, — пронеслось в голове, — чтобы снова подняться? Однажды она сказала мне, чтобы я не спрашивала ее о том, была ли она счастлива, но только о том, что касается работы кисэн».