— Бросьте парня разыгрывать, — строго сказал Болтушкин, снова становясь сосредоточенным и собранным. Нитку он бережно спрятал в конверт и затем в боковой карман шинели. — Давайте-ка по местам, командир роты идет.
IV
Леонов, видимо, пришел с чем-то важным. Солдаты следили, как он, отозвав в сторону помкомвзвода, долго что-то объяснял, кивком головы или осторожным жестом руки указывал на местность, лежавшую перед окопом.
Чуть снижаясь с прибрежной возвышенности, что делало позиции гвардейцев намного выгоднее по сравнению с позициями противника, стелилась в сторону вражеских траншей заснеженная степь. Ветер кое-где выдул снег, и эти места темнели, точно разводья в море. Слегка волнистая равнина тянулась вдаль, будто и в самом деле раздольные морские просторы. Чуть приподнятые над ней колья беспорядочно поставленных проволочных заграждений и артиллерийские реперы с подвязанными пучками соломы казались на этом величавом просторе жалкими, утлыми снастями кораблей, легко, шутя разметанных шквалом. А вон там виднеются и выброшенные могучим прибоем, окутанные серозеленой тиной трупы. Кто раскинулся навзничь, кто ткнулся в землю боком, кто сбился в предсмертной агонии комком — кого и как гневно кинула наземь крутая, не охочая до шуток волна. После неудачной атаки немцы еще не успели убрать погибших, и их лежало особенно много против окопов первого взвода, куда немцы нацеливали острие утренней атаки.
Что привлекло сейчас внимание Леонова на этом поле боя?
— Может быть, скоро начнем и мы, братцы? — оживленно воскликнул Злобин, думая о предстоящем наступлении.
— Да уж, пожалуй, скоро, — проговорил Скворцов, вспоминая то, что ему пришлось заметить, будучи в тылу батальона. — Артиллеристы на плацдарме так и снуют, да и саперы на реке топориками чаще стали постукивать.
— Эх, языка бы сейчас хорошего, чтобы все их карты раскрыть.
— Карта у них сейчас известная… крепко битая, по-сталинградски.
— А думаете, они знают про Сталинград? Им Геббельс такую слюну пустит, набрешет такое, что только уши распускай.
— Не могут не узнать… все равно должны узнать.
— Когда мы по потылице им дамо, тогда до них дойдет… це вже я знаю, факт.
Леонов пошел дальше в окопы второго взвода. Болтушкин вернулся к солдатам. Все с нетерпеливым ожиданием смотрели на старшину. Он сообщил, что сегодня через окопы первого взвода пойдут в ночной поиск полковые разведчики. Надо быть готовыми в случае чего поддержать их, прикрыть огнем.
…Зимний день угасал быстро. В пять часов вечера уже стемнело, к тому же появился туман, и редкие ракеты фашистов не освещали ничего, а словно бы плавали в воздухе огромными, тускломолочными шарами. Лишь порой они отбрасывали трепетные отблески, да и то не вниз, а вверх, в хмурое небо.
Время для поиска было самое подходящее, тем более что после недавней атаки гитлеровцы наверняка еще не заминировали проходы к своим окопам, намереваясь ночью выслать санитаров и подобрать убитых.
Четверо разведчиков очутились в первом взводе как-то незаметно и неожиданно для всех, будто все время укрывались здесь же, в нишах. И хотя окопы для них были чужими — не они их отрыли, держали они себя здесь по-хозяйски, бесцеремонно, с нагловатой важностью, как порой держит себя молодой мастер, собираясь показать своим еще более молодым подмастерьям настоящий, высокий класс работы.