* * *
На следующее утро старец Николай наполнил заплечный мешок Алексея всяким припасом съестным. Алексей даже с некоторой тревогой наблюдал за тем, как сильно опустели их закрома, потом словно «одёрнул себя», мысли грешные отогнал и порадовался щедрости старца Николая, который о себе и о нуждах своих не думал вовсе…
Старец велел проводить Ефимию с детьми в деревню и помочь обустроиться в каком-нибудь доме пустом.
Таких домов было там много, потому, как переселены отсюда были люди для работы на рудниках, где добывали железо и медь.
Пока они шли, Ефимия рассказала о том, что она – вдовая, что их духовни́к Калистрат велел сечь мужа её за непокорство. И засекли его до смерти…
Рассказывала она это спокойно так, обыденно, без слёз.
Объяснила, что в общине этой все в страхе жили.
Поведала после, что в общине другой – своей родной – где она до замужества жила, такого не было. Все с верой «спасались», дружно было и ладно меж людьми… А тут, у Калистрата в общине, все всего боялись. «Антихриста» – боялись, «конца света» – боялись, преследователей за веру – боялись, того, что в немилости у духовника окажутся, – тоже боялись…
А как она без мужа осталась, которого «прислужником дьявола» нарекли, то и вовсе страшной жизнь для неё с детками стала. Так она этого страха натерпелась, что бежать решилась.
А тут стрельцы пришли, бумагу какую-то ука́зную прочитали. Выходило им, куда ни глянь, смерть неминучая… Вот и решилась она веру сменить и через это детей спасти.
Потом про веру новую стала спрашивать с осторожностью:
– Простит ли Господь, что переменила веру отцов и дедов? Помилует ли Он деток?
… Алексей успокаивал её, как мог.
В деревне помог дом выбрать покрепче…
Потом людям, которые вышли посмотреть, что тут происходит, сказал, что, Божьей Милостью, с ними рядом теперь вдова с детьми малыми жить будет. Сказал, чтобы помогали друг другу по-христиански. Ещё слова об Иисусе, о заповедях доброты говорить стал… Словно вспомнил, что когда-то речи пламенные произносил…
Его слушали молча… Увидел он взгляды… словно пустые да непонимающие… И замолчал…
Спросил, о том, не нужно ли чего от него кому-нибудь?
Написал два прошения тем, кто к нему обратились с просьбой помочь…
Идя обратно, думал Алексей о людях, что в деревне остались: нищие, неграмотные, и нет им дела никакого – до Бога!… Выжить бы, подати заплатить и не умереть с голоду – вот и вся их жизнь!… Да нужна́ ли такая жизнь? А жить они все хотят, словно из последних сил за существование своё такое горестное цепляются!…
«Вразуми, Иисусе, как же можно им помочь?» – с этой просьбой Алексей углубился в молитву и зашагал быстрее к скиту.
Там, словно огонь свечи пред иконой, ровно и спокойно сияла и согревала всё вокруг душа старца Николая. Рядом с ним – Алексею было легче переносить все испытания жизненные, словно маленький уголок «земли обетованной» создавал вокруг себя старец Николай своим спокойствием и глубиной веры своей – неколебимой в любых испытаниях.
Глава пятая:
О вере несокрушимой и о вере сокрушаемой
Алексей много размышлял о том, что ему довелось увидеть и узнать за последнее время. Думал о расколе церковном, о множественных расхождениях в верованиях даже среди тех, кого именовали теперь «раскольниками», о том, кáк указы об «искоренении ересей» написаны и о том, как их трактуют и даже ещё более страшно ужесточают люди, наделённые властью их исполнять, о безвольной и бездумной покорности одних людей и о не укладывающейся в понимание жестокости других… Думал о готовности человека принять смерть за веру свою…
Думал и о том, как происходящие гонения можно было бы остановить: «Нужна ли вера единая для всех? Можно ли так сделать, чтобы вражды и нетерпимости в вере не было среди людей? И что вообще есть вера?»
Однажды Алексей спросил старца Николая:
– Отчего так много вражды меж людьми, так много ненависти именно из-за веры? И что такое вообще – вера?
– Вера – то сила великая! Сила сия из ума – в душу прорастает.
Кто веру крепкую имеет – тому жить легко! Он – словно листок малый на ветви дерева – единым со всем деревом себя ощущает!
Вера и есть та сила, что сей листок удерживает единым с веточкой и с самим деревом. А если слаба вера, то человек – словно листок такой, с ветви слетевший и ветром гонимый: то в одно место гибельное его принесёт, то в другое…
Прόсто наше счастье монашеское: нужно жить всегда душой с Господом! Душа – через веру глубокую и любовь чистую – с Богом соединяется!
А Любовь Божия есть та Сила чýдная, что душу питает, словно сращивает с Создателем!