Он вернулся во дворец, набил полные карманы жареными зернами пшеницы из чаш, которые стояли на всех столах, и, вернувшись, стал посыпать зернами дорожки сада. Тотчас налетели ночные птицы и стали драться из-за зерен. Они носились между деревьями, сбивая на землю красно-желтые цветы ашоки.
Ракшаси, которым Равана приказал стеречь не только Ситу, но и сад, кинулись гонять птиц. Тогда Хануман быстро вскарабкался на одно дерево, перескочил на второе и очутился над головой у пленницы.
- Взгляни вверх скорее - прошептал он.
Сита вздрогнула, подняла голову и увидела среди веток обезьяну.
- Кто ты? - испуганно спросила она.
Ракшаси были далеко. Хануман спрыгнул на землю, но, увидав в глазах царевны ужас, понял, что она считает его демоном, принявшим облик обезьяны. Тогда он достал из кармана перстень Рамы. Узнав его, царевна горестно вскрикнула, а Хануман, торопясь, стал рассказывать ей историю странствий двух братьев и историю их союза с Сугривой.
- Мужайся, рани! - закончил он свой рассказ. - Ждать недолго: скоро придет Рама и освободит тебя... Я ухожу - не хочешь ли передать ему что-нибудь?
Оставив себе перстень, Сита сняла с шеи драгоценный камень и протянула его Хануману.
Но тут послышались голоса идущих назад служанок. Обезьяна одним прыжком вернулась на дерево и спряталась в его ветвях.
- Что с тобой? Почему на твоих щеках румянец? - удивились ракшаси. - А на губах снова улыбка? Уж не сам ли Рама побывал здесь, пока мы бегали по саду?
Они засмеялись.
ХАНУМАН ПОДЖИГАЕТ ЛАНКУ
На беду, одна из ракшаси, смеясь, подняла голову и увидела в ветвях обезьяну. От испуга она завизжала. В сад вбежали стражники. Окружив дерево, они стали метать в обезьяну копья. Но Хануман прижался к стволу - копья пролетали мимо.
"Недолго и до беды! - подумал посланец Рамы. - Этак я могу и не вернуться и не рассказать о том, что видел! И потом, у меня камень послание Ситы! Беги, Хануман!"
И он, уклоняясь от копий, стал прыгать с дерева на дерево, пока не добрался до царской деревянной беседки.
На шум прибежали еще ракшасы. Они окружили беседку и стали пускать в обезьяну стрелы. Хануман ловко увертывался и от них.
- Стойте! - вдруг закричал один из стражников. - Эта обезьяна заколдована! Давайте сожжем ее!
Ракшасы принесли из дворцовой кухни горшок с угольями и с воем и хохотом стали метать их в Ханумана. Крыша была сложена из сухих пальмовых листьев - они вспыхнули, Хануман почувствовал, что шерсть на нем тлеет.
- Смотрите, смотрите, у нее загорелся хвост! Вот потеха! - вопили стражники.
"Горящий обезьяний хвост - это, конечно, смешно, - подумал Хануман. Но сейчас будет еще смешнее!"
Он сильным прыжком перелетел с беседки на стену сада, со стены на бамбуковый дом, в котором жили слуги Раваны. Дом вспыхнул. С дома - на сторожевую башню. Она загорелась, с башни, через улицу, на дом - он запылал. С крыши на крышу... Он мчался, повсюду оставляя за собой дым и брызги пламени.
Скоро половина домов в городе пылала. Черные клубы взвивались в небо, горестный вопль ракшаси повис над столицей.
Не успели Раване доложить о случившемся, как Хануман уже достиг городской стены, перебрался через нее, перебежал поле и очутился на берегу океана.
Там он снова начал расти, стал огромный, как гора, присел, оттолкнулся и прыгнул изо всех сил, простирая руки в сторону материка. Толчок его был столь силен, что ракшасы, выбежавшие из городских ворот, попадали, а стены Ланки пошатнулись.
Хануман взлетел в небо, пробил головой тучи и помчался над океаном, подобный рыжему пламени.
Подлетая к берегу, он снова уменьшился и плавно опустился на песок у костра, вокруг которого сидели обезьяны, готовые уже оплакивать смерть своего товарища.
- Скорее в путь! - воскликнул Хануман. - Я нашел Ситу!
С этими словами он поднял над головой драгоценный камень, врученный ему царевной.
ВОЗВРАЩЕНИЕ ХАНУМАНА
Ранним утром, когда столица Страны обезьян еще утопала в тумане, стража у городских ворот увидела, что из леса вышло несколько огромных фигур и что великаны направляются к воротам. Подняли тревогу, но туман рассеялся (а ведь именно в тумане все предметы кажутся непомерно большими), и все увидели - возвращается отряд Ханумана.
Их проводили во дворец. Там Рама и Сугрива уже с нетерпением ждали посланцев.
- Я выполнил вашу волю! - начал Хануман, обращаясь к Сугриве и Раме. - Я был на Ланке. Сита томится во дворце Раваны, окруженная стражей. В городе много воинов. Войско ракшасов ни на час не покидает столицу.
- Говорил ли ты с ней? - воскликнул Рама. - Видел ли ты ее?
Вместо ответа Хануман протянул ему камень. Долго и безмолвно держал его в руках царевич Айодхьи.
- Ну вот, теперь можно выступать! - сказал, прерывая его молчание, Лакшмана.
- Можно выступать, - как эхо откликнулся Рама.
- Сколько ворот в стенах Ланки, Хануман? - спросил он.
- Четыре. Одни с севера, одни с юга, одни с востока и одни с запада.
- Мы должны иметь четыре армии, чтобы запереть ракшасов в городе.
- Мои войска уже собраны! Их достаточно. Воины рвутся в бой, - сказал Сугрива.
Когда спала дневная жара, он, Рама, Лакшмана и Хануман, выйдя из городских ворот, стали впереди четырех армий и повели их на юг, к тому месту, откуда совершил свой удивительный полет сын Ветра.
ПОСТРОЙКА МОСТА
Как пенный коричневый вал, с ревом и хрипом, катилось по лесам воинство Сугривы. Рыжие обезьяны неслись по деревьям, тащились по горным тропам. Дрожала земля. Тучи пыли закрыли солнце.
Птицы, испуганные звериным ревом, молчали в рощах. Первые отряды достигли берега океана и остановились.
- Я предлагаю построить корабли, - сказал Сугрива. - Неподалеку, близ мыса Коморин, живут рыбаки, искусные в сооружении судов.
- Но у нас тысячи и тысячи воинов. Сколько же потребуется кораблей? И как долго мы будем их строить? - возразил ему Лакшмана. - Не забывай, мы должны торопиться. Я предлагаю построить мост.
- Хорошая мысль! - воскликнул Рама, но мудрый Хануман только покачал головой.
И вот тысячи обезьян стали выворачивать с корнем вековые деревья, отбивать от скал огромные камни и бросать их в воду. Но волны океана уносили дерево за деревом, а камни поглощали, и те, оставляя на поверхности тысячи шипящих пузырей, скрывались в бездонной пучине.
А когда подошла ночь, все увидели, что после дня работы на поверхности океана не видно ничего.
- Коварная стихия! - воскликнул Рама. - Вечно изменчивый и непостоянный Океан, ты встал на моем пути. Завтра на рассвете я выжгу тебя раскаленными стрелами, а наше войско, Сугрива и Хануман, перейдет на Ланку посуху!
С этими словами он завернулся в плащ, лег на песок и заснул. Но когда в черном небе зажглись голубые созвездия и зеленый лунный диск встал над землею, к нему во сне явился сам бог Океан и произнес:
- О Рама, сокрушитель врагов и друг победы! Когда-то в давние времена наши предки были большими друзьями. Легенда даже гласит, что в наших жилах течет общая кровь. Забудь о своем безумном решении выжечь раскаленными стрелами мою воду. Сделаем так. В твоем войске есть обезьяны, искусные в плетении веток, и такие, которым ничего не стоит сложить из камней гору. Едва только солнце взойдет на небо, пусть они снова выходят на берег моря и снова принимаются за работу. Но теперь мои воды поддержат мост, и он будет построен прежде, чем солнце уйдет на отдых.
Так сказал Океан, и на этом сон кончился.
Когда восточный край неба начал алеть, Рама проснулся, подошел к берегу и бросил в воду камень. И на глазах пораженных Лакшманы, Сугривы и Ханумана камень не утонул, а остался плавать, не погружаясь и не двигаясь вместе с течением.
И тогда обезьяны с ревом и криками радости стали швырять в воду стволы деревьев, сплетать их ветки, сыпать поверх камни. И мост, прямой, как копье, устремленное в грудь Ланки, стал расти час за часом. Когда он был закончен, тысячные отряды устремились по нему, как поток.
Пораженные, смотрели со стен Ланки на приближающуюся армию Равана и его воины.
- Как же нам победить Раму, если даже Океан склонился перед ним? Горе нам! - воскликнул один из ракшасов.