Там он снова начал расти, стал огромный, как гора, присел, оттолкнулся и прыгнул изо всех сил, простирая руки в сторону материка. Толчок его был столь силен, что ракшасы, выбежавшие из городских ворот, попадали, а стены Ланки пошатнулись.
Хануман взлетел в небо, пробил головой тучи и помчался над океаном, подобный рыжему пламени.
Подлетая к берегу, он снова уменьшился и плавно опустился на песок у костра, вокруг которого сидели обезьяны, готовые уже оплакивать смерть своего товарища.
- Скорее в путь! - воскликнул Хануман. - Я нашел Ситу!
С этими словами он поднял над головой драгоценный камень, врученный ему царевной.
ВОЗВРАЩЕНИЕ ХАНУМАНА
Ранним утром, когда столица Страны обезьян еще утопала в тумане, стража у городских ворот увидела, что из леса вышло несколько огромных фигур и что великаны направляются к воротам. Подняли тревогу, но туман рассеялся (а ведь именно в тумане все предметы кажутся непомерно большими), и все увидели - возвращается отряд Ханумана.
Их проводили во дворец. Там Рама и Сугрива уже с нетерпением ждали посланцев.
- Я выполнил вашу волю! - начал Хануман, обращаясь к Сугриве и Раме. - Я был на Ланке. Сита томится во дворце Раваны, окруженная стражей. В городе много воинов. Войско ракшасов ни на час не покидает столицу.
- Говорил ли ты с ней? - воскликнул Рама. - Видел ли ты ее?
Вместо ответа Хануман протянул ему камень. Долго и безмолвно держал его в руках царевич Айодхьи.
- Ну вот, теперь можно выступать! - сказал, прерывая его молчание, Лакшмана.
- Можно выступать, - как эхо откликнулся Рама.
- Сколько ворот в стенах Ланки, Хануман? - спросил он.
- Четыре. Одни с севера, одни с юга, одни с востока и одни с запада.
- Мы должны иметь четыре армии, чтобы запереть ракшасов в городе.
- Мои войска уже собраны! Их достаточно. Воины рвутся в бой, - сказал Сугрива.
Когда спала дневная жара, он, Рама, Лакшмана и Хануман, выйдя из городских ворот, стали впереди четырех армий и повели их на юг, к тому месту, откуда совершил свой удивительный полет сын Ветра.
ПОСТРОЙКА МОСТА
Как пенный коричневый вал, с ревом и хрипом, катилось по лесам воинство Сугривы. Рыжие обезьяны неслись по деревьям, тащились по горным тропам. Дрожала земля. Тучи пыли закрыли солнце.
Птицы, испуганные звериным ревом, молчали в рощах. Первые отряды достигли берега океана и остановились.
- Я предлагаю построить корабли, - сказал Сугрива. - Неподалеку, близ мыса Коморин, живут рыбаки, искусные в сооружении судов.
- Но у нас тысячи и тысячи воинов. Сколько же потребуется кораблей? И как долго мы будем их строить? - возразил ему Лакшмана. - Не забывай, мы должны торопиться. Я предлагаю построить мост.
- Хорошая мысль! - воскликнул Рама, но мудрый Хануман только покачал головой.
И вот тысячи обезьян стали выворачивать с корнем вековые деревья, отбивать от скал огромные камни и бросать их в воду. Но волны океана уносили дерево за деревом, а камни поглощали, и те, оставляя на поверхности тысячи шипящих пузырей, скрывались в бездонной пучине.
А когда подошла ночь, все увидели, что после дня работы на поверхности океана не видно ничего.
- Коварная стихия! - воскликнул Рама. - Вечно изменчивый и непостоянный Океан, ты встал на моем пути. Завтра на рассвете я выжгу тебя раскаленными стрелами, а наше войско, Сугрива и Хануман, перейдет на Ланку посуху!
С этими словами он завернулся в плащ, лег на песок и заснул. Но когда в черном небе зажглись голубые созвездия и зеленый лунный диск встал над землею, к нему во сне явился сам бог Океан и произнес:
- О Рама, сокрушитель врагов и друг победы! Когда-то в давние времена наши предки были большими друзьями. Легенда даже гласит, что в наших жилах течет общая кровь. Забудь о своем безумном решении выжечь раскаленными стрелами мою воду. Сделаем так. В твоем войске есть обезьяны, искусные в плетении веток, и такие, которым ничего не стоит сложить из камней гору. Едва только солнце взойдет на небо, пусть они снова выходят на берег моря и снова принимаются за работу. Но теперь мои воды поддержат мост, и он будет построен прежде, чем солнце уйдет на отдых.
Так сказал Океан, и на этом сон кончился.
Когда восточный край неба начал алеть, Рама проснулся, подошел к берегу и бросил в воду камень. И на глазах пораженных Лакшманы, Сугривы и Ханумана камень не утонул, а остался плавать, не погружаясь и не двигаясь вместе с течением.
И тогда обезьяны с ревом и криками радости стали швырять в воду стволы деревьев, сплетать их ветки, сыпать поверх камни. И мост, прямой, как копье, устремленное в грудь Ланки, стал расти час за часом. Когда он был закончен, тысячные отряды устремились по нему, как поток.
Пораженные, смотрели со стен Ланки на приближающуюся армию Равана и его воины.
- Как же нам победить Раму, если даже Океан склонился перед ним? Горе нам! - воскликнул один из ракшасов.
Но Равана, уверенный в своем бессмертии, только расхохотался. Он стоял на белокаменной стене города и смеялся, забыв, что, испрашивая у богов неуязвимость, назвал врагами только небожителей и зверей, а что Рама всего лишь простой человек, такой же, как последний пастух или прачка.
РАВАНА СНОВА ПРИХОДИТ К СИТЕ
И все-таки, вернувшись во дворец, жестокий ракшас задумался. Одно дело вступить в бой из-за жены, и совсем другое - вести кровавую битву из-за непокорной, готовой вот-вот умереть упрямицы.
"Ты сама обрекаешь меня на обман и жестокость!" - мысленно обратился он к Сите и приказал привести искусного мага, способного силой волшебства создавать людей и оружие.
- Ты звал меня? - спросил маг, появляясь в покоях у Раваны.
- Мудрец! - обратился к нему ракшас. - Все знают, что твое искусство удивительно. Ты можешь создать из песка птицу, а из птичьего крыла - меч. Я приказываю тебе создать из воздуха голову моего злейшего врага Рамы, а кроме того, сотворить из сухой палки его лук, а из перьев козодоя - стрелы, такие, которые бы ничем не отличались от тех, которыми владеет Рама.
- Слушаю и повинуюсь, - ответил маг.
Он отступил на один шаг, зачерпнул ладонями воздух, прошептал слова волшебного заклинания мантры, и в руках у него появилась голова, которую даже отец Рамы не мог бы отличить от головы сына. Затем маг приказал принести себе из сада сухую палку и пучок перьев козодоя. Приняв их из рук слуги, он снова прошептал волшебные слова и бросил на пол перед Раваной лук и стрелы - точно такие, как те, что носил Рама.
- Я сделал так, как ты приказал, - сказал маг. - Но только помни: сила волшебства, которым созданы голова, лук и стрелы, рождена твоим желанием, Равана! Пока ты держишь их в руках, сердцем стремишься к Сите, а умом боишься Рамы - они существуют, но стоит тебе выпустить их из ладоней, забыть о Сите и перестать бояться - они исчезнут.
- Хорошо! - сказал ракшас, поднял с пола голову, стрелы, лук и тяжелым шагом направился в ашоковый сад.
По пути он приказал слугам принести горсть пыли с площади и чашку с кровью только что убитого гепарда. Он посыпал пылью и забрызгал кровью голову, лук и стрелы, и они стали выглядеть так, будто их только что подобрали на поле жестокого сражения.
Войдя в сад, Равана отыскал Ситу, но не приблизился к ней, а став за кустом, сказал:
- О своенравная и гордая женщина! Для чего ты упрямишься и не соглашаешься на мои просьбы? Неужели ты не знаешь, что по обычаям вашей страны женщину, побывавшую в чужом доме, муж никогда не возьмет снова в жены? Ты живешь в моем дворце уже скоро год, и даже простой народ не простит Раме, если он нарушит этот закон.