— Но зачем они едят ядовитые грибы?! — Недоумевал поражённый Лютояр.
— Увидишь. — Ответили ему. — Мухоморы сотворят страшное, и будет летать всё живое и неживое вокруг берсерков.
И пожелав тем успехов, ускакал Годомир вместе с другими хладичами на северо-восток, дабы биться там.
И встретилось войско тиранское, и войско эйнарское, и войско Ярхейма, и ополчения Тезориании, Швинии, Бронтуса и Стерландии с объединённой армией Стран полумесяца на Поле платиновых клинков; так далеко смогла пробраться вражья рать.
И выставила каждая из противоборствующих сторон порядка ста тысяч воинов, и с нордами шли в пешем строю гномы с тяжёлыми секирами, тесаками, топорами, молотами и кувалдами; и в конном строю двигались лучники-эльваны.
И начали норды теснить бедуинов-амулетинцев, ибо и впрямь, наевшись перед боем красных мухоморов, озверели берсерки и разламывали пополам тела врагов.
Но поток недругов всё не иссякал, и начали войска нордов потихоньку выдыхаться. Тогда прилетели феи-крылатки и смочили им лбы и уста живой водой.
Но проснулись тут великаны, и тролли всей мастей, и йнигг, и начали трясти землю что есть мочи. И обрушились скалы, и часть войска тиранского сгинула в глубокой пропасти. И обагрилось кровью знамя с изображённой на нём мордой секача-одинца (что являлось ещё одним из символов Тирании), и вышли тогда из лесов дикие хряковепри, и мстя, начали подбегать к великанам, подрезая тем стопы своими мощными резцами.
Но показался тут на горизонте длиннющий караван, и не было ему ни края, ни конца. И сидели на конях и дромадэрах, папонтах и носохватах люди крайне неприветливой наружности, и стало ясно, что на подмогу Аль-Тайру и Лунду спустилась в долину с высоких южных холмов армия «Кровавой троицы» — солдаты Гемлюра, Садума и Ерхона. И хватали они арканами хряковепрей, ловили и убивали, жестоко вспарывая им брюха.
Обогнул тогда эйнарский флот Фантазию с запада и хотел было высадить свою морскую пехоту прямо в лундских землях, дабы окружить амулетинцев. Но жёстко просчитались норды, недооценив силу неприятельскую — перегородил эйнарцам морской путь флот Синдбада-морехода. И застигнули были эйнарцы врасплох, ибо никак не ожидали, что амулетинцы умеют плавать и строить ладьи.
И выставил Синдбад против многовёсельных драккаров и снеккаров нордов вполне годные корабли, да ещё и с пушками, стреляющими тяжёлыми ядрами и дымовой завесой. Но отряд эйнарцев был опытней и многочисленней, поэтому вынужден был перейти Синдбад к партизанской тактике, напрочь отметя абордаж и морской десант.
Но поднялись тут в воздух враны и крыланы, гриффоны и крысы-летяги, и стали кусать и клевать эйнарцев. И не было у них луков и стрел, дабы отбиться от пернатых тварей, потому как предпочитали те всегда оружие ближнего боя, считая лучников воинами, увиливающими от битв напрямую. Тогда прилетели на помощь эйнарцам сиричи и моричи, а в тыл вредным птицам зашли пальмеры. И продолжался бой воздушный очень долго, и перевес был то в одну, то в другую сторону.
И отвернулась удача от эйнарцев, и обнаглел Синдбад вконец, поскольку очень был хитёр. Но показались вдали на севере ладьи с тяжёлыми сизыми щитами, и надували ветра паруса и знамёна цвета дёгтя, и обрадовались эйнарцы, ибо то были драккары троннаров, плывущие из Хольмгарда и Абфинстермаусса. И потопила троннская флотилия судёнышки пирата Синдбада, и самого его также пустили ко дну, успев найти при нём некую карту — и вот, сундук с несметными сокровищами нашли искатели на неведомом ранее мореплавателям Зелёном острове.
Сухопутные же войска переместились к священной дубраве, ибо решительно хотели норды вернуть себе замок Кранндарах. И начался бой в дремучем лесу. И стояла уже ночь, и много нордов полегло от одного только уханья филиноидов. Но прискакала на лани серебристой, на помощь своим людям Элеонора, кронинхен стерландская, и осветила чащу своим светом. И стерхи с нею прилетели, и спасли нордов оттуда, а оставшиеся в лесу амулетинцы были замучены дубами насмерть. И рядом с грациозной ланью Элеоноры, бок о бок вышагивал златой единорог, верхом на котором была Айлин, кронинхен тезорианская. И от её улыбки становилось так хорошо, что поднимались даже сильно раненые, и снова шли в бой.