Машины остановились. Из «мерседеса» вышел высокий подтянутый военный. Командир бригады сразу узнал: маршал Рокоссовский!
Лихо, как и положено коннику, отрапортовал.
Поздоровавшись с окружившими его командирами польских частей, Рокоссовский с интересом стал наблюдать за движением улан 1-й кавалерийской бригады.
По его лицу, по улыбке нетрудно было догадаться, что маршал доволен. Его радовал внешний вид улан, ловкая посадка, упитанные, ухоженные кони.
Маршал не скрывал своих чувств:
— Хорошая бригада. Судя по внешнему виду, кавалеристы к боевым действиям подготовлены неплохо. Их выправка заслуживает похвалы. И лошади прекрасные. Поверьте мне, старому драгуну. В этом я не ошибаюсь.
После паузы, как бы подводя итог сказанному, добавил:
— Польский воин — хороший воин. Я знаю ратную доблесть польского народа. Польские танкисты отважно сражались при освобождении Гдыни и Гданьска. Уверен, что уланы отлично проявят себя и в боях за Берлин. Желаю вам новых побед!
...Уехал маршал. Но долго еще из уст в уста передавались сказанные им добрые слова о польских воинах. С уважением и гордостью произносили они громкую фамилию: Рокоссовский!
ДЕЛО СДЕЛАНО!
Война шла к концу.
Но гитлеровская армия еще сохраняла свою боеспособность, еще надеялась задержать движение наших войск к Берлину. На одном только берлинском направлении враг сосредоточил более миллиона солдат, десять тысяч орудий и минометов, свыше трех тысяч самолетов, полторы тысячи танков...
У Гитлера была последняя надежда: сорвать наступление советских войск и выиграть время для сепаратных переговоров с английским и американским военным командованием.
Мечтали первыми вступить в Берлин американцы и англичане. Еще осенью сорок четвертого года Эйзенхауэр писал фельдмаршалу Монтгомери:
«Ясно, что Берлин является главной целью. По-моему, тот факт, что мы должны сосредоточить всю нашу энергию и силы с целью быстрого броска на Берлин, не вызывает сомнений».
Командующие британскими и американскими армиями, командиры корпусов и дивизий взывали к своим солдатам:
— Опередим русских на пути к Берлину!
***
Три советских фронта — 1-й Белорусский под командованием Маршала Советского Союза Г. К. Жукова, 2-й Белорусский под командованием Маршала Советского Союза
К. К. Рокоссовского и 1-й Украинский под командованием Маршала Советского Союза И. С. Конева — готовились к последним, завершающим боям Отечественной войны.
Это было время величайшего напряжения всех духовных и физических сил. Три маршала, сознавая свою личную ответственность перед народом, перед партией, перед историей, делали все, чтобы подчиненные им советские воины нанесли решительный удар по врагу.
...В тот день маршалы были в своих войсках и не знали, что Михаил Иванович Калинин в Кремле подписал Указ Президиума Верховного Совета СССР:
«За умелое выполнение заданий Верховного Главнокомандования по руководству боевыми операциями большого масштаба, в результате которых достигнуты выдающиеся успехи в деле разгрома немецко-фашистских войск, — наградить:
орденом «Победа»
Маршала Советского Союза Конева Ивана Степановича,
Маршала Советского Союза Жукова Георгия Константиновича,
Маршала Советского Союза Рокоссовского Константина Константиновича».
31 марта воины действующей армии прочли во фронтовых, армейских и дивизионных газетах новый указ. Прочли, естественно, новый указ и бойцы трех фронтов, готовящихся к штурму Берлина.
Мнение было единодушным: «Самое подходящее название у ордена — «Победа». Добьемся победы! Будем в Берлине!»
Какая удивительная, на всю жизнь запомнившаяся весна была в том году!
Рано зацвели сады. В белой и розовой пене стояли яблони, груши, вишни. С немецкой аккуратностью выстроились они вдоль дорог, словно приветствовали наши войска. Лебединые облака торжественно плыли над Померанией и Силезией, над Ост- и Вест-Одером, над Балтикой. Весенний ветер весело теребил белые простыни, белые полотенца, белые наволочки, вывешенные на окнах домов в оставшихся позади немецких городах и поселках.
Все радовало: и стремительное движение вперед, и смиренно-унылый вид бесконечных колонн военнопленных, и ожидание окончательной победы, которая уже близка, уже чувствуется в весеннем воздухе.
Немецкие войска еще сопротивляются. То взовьется над головой неизвестно откуда взявшийся «мессер», сбросит последнюю бомбу и, хвостато чадя, рухнет на землю под гром наших зениток, то туго разорвет воздух артиллерийский снаряд, примчавшийся с уходящего в туманную даль крейсера, то ударит из окна какого-нибудь дома пулеметная очередь и захлебнется, словно кляп вставили в горло.