Когда тебе уже семьдесят лет, когда жизнь в основном уже позади, можно спокойно и трезво взвесить и оценить прошлое. Рокоссовскому незачем было перед самим собой скромничать, прибедняться. Он знал, что сделал в жизни немало. Служил верно Родине и партии, с оружием в руках защищал советскую землю. Одним словом, сделал все, что мог. Совесть была чиста.
Но почему странное чувство незавершенности все чаще и чаще тревожит его? Редеют ряды соратников, боевых друзей, ветеранов гражданской и Великой Отечественной войн. Старые раны и груз лет, заполненных ратными трудами, косят их.
В бессонные ночи вспоминался весь жизненный путь — от тех августовских дней четырнадцатого года, когда по команде «По коням!» он молодцевато вскакивал на коня в драгунском полку, и до завершающих битв Великой Отечественной войны...
Можно ли не написать об этом?
Так появилось желание — нет, потребность! — рассказать о самом главном в своей жизни, поделиться своими мыслями, опытом.
Хватит ли сил для такого труда? Труда непривычного, нового — за письменным столом. Должно хватить. Хватит!
Старый, больной, израненный человек взялся за труд тяжелый и изнурительный: начал писать книгу.
Днем — служба, полный рабочий день. Совещания, заседания, конференции, учения, инспекции. А по вечерам до глубокой ночи и в воскресенья и праздничные дни с утра до вечера он сидел за письменным столом. Силой памяти воскрешал события военных лет, высокий и яростный их накал. Вновь вставали перед ним друзья и товарищи, начальники и подчиненные, живые и мертвые.
В ночном кабинете, освещенном настольной лампой, он снова переживал тревоги, удары, обиды и радости всей жизни. Теперь многое стало ясней. Понятней становились детали, подробности, отдельные факты.
Но основное, главное, решающее в жизни всегда было ему ясно и понятно: и в первый день войны, и в октябре сорок первого, и под Сталинградом, и на Курской дуге, и на Одере.
Это главное — вера в нашу победу, в великую правоту нашего дела, в несокрушимую силу нашего оружия. О чем бы он ни писал, вспоминая прожитые годы, вера в нашу победу неизменно озаряла каждый факт, каждое его слово.
Но память человека имеет границы. Сколько миллиардов нервных клеток надо, чтобы сохранить в первоначальной ясности все детали и подробности минувших боев, все названия населенных пунктов, все имена и образы боевых соратников, однополчан?..
Тогда на помощь памяти приходят архивы, документы, записи... Но разве могут они, даже самые обстоятельные и достоверные, заменить живое слово очевидцев и участников?
И вот маршал Рокоссовский пишет письма ветеранам минувших боев, тем командирам, кто сражался с врагом в его войсках: «Помогите восстановить точную картину тех дней»,
Такое письмо, продиктованное высокой ответственностью перед историей, благородным стремлением написать правду о минувших боях, назвать всех достойных, получил и Петр Кириллович Гудков, бывший осенью сорок первого года начальником оперативного отдела штаба группы войск Рокоссовского.
Вот это письмо:
«Уважаемый тов. Гудков!
В своих мемуарах дошел до событий на ярцевском рубеже и сразу столкнулся с трудностями.
Если мне память не изменяет, Вы тоже были участником в этих боях. Вот к Вам я и обращаюсь с просьбой оказать мне возможную помощь. Напомните: кто вначале входил в состав нашей группы, что за части, группы, соединения и т.п. Я помню 38 сд, а фамилию полковника забыл. Потом, о появлении 101 тд данные у меня найдутся, а вот до ее появления — все забыл. Если вспомните фамилии тов., входивших в руководство этой группы до прибытия к нам штаба 7 мк, то обязательно сообщите. У нас в то время не было даже средств связи, а войсками мы управляли...
Если Вас особенно не затруднит, то прошу сообщить мне все, что найдете возможным, хотя бы в самых сжатых и общих выражениях. Буду за это Вам очень благодарен.
С приветом К. Рокоссовский,
Маршал Советского Союза.
30 февраля 65 г.»
Прошло много лет. Но полковник Петр Кириллович Гудков как дорогую реликвию хранит это письмо, написанное крупным, размашистым почерком маршала Рокоссовского. Оно напоминает ему далекую раннюю осень сорок первого года, лес под Ярцево, простую солдатскую палатку и возле нее статного красивого моложавого генерала, встречающего его приветливой улыбкой: «Нашего полку прибыло!»