Встреча с писательницей была особенно приятна Рокоссовскому. С ней можно вспомнить Варшаву далеких детских и юношеских лет, вспомнить польские песни и лучший танец из всех танцев земли — мазурку.
Среди оживленного разговора Рокоссовский вдруг спросил с мягкой, застенчивой улыбкой:
— Вам, Ванда Львовна, доводилось в Варшаве по мосту Николая проезжать?
— Конечно. А вы почему спрашиваете?
— К этому мосту я некоторое отношение имею.
— Неужели строили? Вот не знала, Константин Константинович, что вы еще и инженер.
— Не совсем. Я каменотесом на строительстве моста работал. Облицовывал его гранитом.
Ванда Львовна Василевская подняла бокал:
— С радостью выпью за вашу первую рабочую специальность и за то, чтобы нам как можно скорей довелось снова пройти по вашему мосту в свободной Варшаве.
Рокоссовский встал. Сказал убежденно:
— Хотя мы сейчас и на берегах Волги, но на Висле будем обязательно. И на Одере, и на Шпрее. Обязательно! За нашу победу!
Зашел на встрече Нового года разговор и о пьесе «Фронт», которую несколько месяцев назад из номера в номер печатала «Правда» и которая вызвала столько разноречивых толков и в армии, и в народе. Благо, автор ее был здесь, рядом, сидел за столом и живыми, веселыми глазами наблюдал за непринужденным фронтовым новогодним застольем.
Пьеса «Фронт» Рокоссовскому понравилась. Понравилась смелостью и остротой поставленных в ней вопросов.
Он был рад лично сказать это автору:
— Здорово вы, Александр Евдокимович, изобразили сторонников старых методов ведения войны! Ваш командующий фронтом Горлов — живая фигура, взятая из жизни. Я тоже знал и знаю генералов, которые бахвалятся, как и ваш Горлов: «Я старый боевой конь, я не привык ломать голову над картами. Главное — ищи врага, бей его там, где обнаружил. Действуй без рассуждений». Нет, теперь, так воевать нельзя. Ваша пьеса вызвала споры. Одни горячо ее одобряют, другие горячо возражают, но никого она не оставила равнодушным — первое свидетельство того, что она затронула важные и больные вопросы, правильно сказала о том, о чем мы сами думали.
Корнейчуку было приятно, что такой полководец, как Рокоссовский, одобряет его пьесу. Находились ведь и такие военачальники, которые критиковали «Фронт», предлагали даже запретить пьесу.
— Спасибо, Константин Константинович, за доброе слово!
— Когда появится ваш «Фронт» на сцене?
— Скоро. Пьесу ставит театр имени Вахтангова. Репетирует сам Рубен Николаевич Симонов.
— Вахтанговцам есть где блеснуть своими талантами.
— Вы мне льстите, Константин Константинович. Но актеры они действительно прекрасные. Горлова играет Алексей Дикий, Огнева — Андрей Абрикосов.
— Повезло, Александр Евдокимович, вашему «Фронту».
...Глядя на оживленные лица товарищей, сослуживцев, гостей, слушая веселые тосты, Рокоссовский подумал о тех десятках, а может быть, и сотнях тысяч немецких солдат, которые сейчас, забившись в промерзлые норы, проводят свою последнюю новогоднюю ночь. Впереди у них только смерть. Смерть от снарядов, бомб, пуль, от холода и голода.
Конечно, они враги, злейшие враги, забравшиеся в глубь Советской страны, принесшие неисчислимые страдания и беды нашему народу. Великой клятвой мы поклялись: «Смерть немецким оккупантам!»
Все так. Но надо ли добивать уже упавшего врага? И тут из детства и отрочества, из исторических романов пришло полузабытое слово — «ультиматум»!
Рокоссовскому никогда не было свойственно чувство мести. Профессиональный военный, он не терпел жестокости.
И вот старомодное слово — «ультиматум».
Стоит попытаться спасти жизнь обреченных немецких солдат.
Рокоссовский поделился своими мыслями с Николаем Николаевичем Вороновым и другими товарищами. Поддержали. Пусть необычно, пусть в жестокую, навязанную нам войну на уничтожение не было еще такого прецедента. Мы правильно говорим: смерть за смерть, кровь за кровь. Гитлер хотел войны на истребление — он ее получил. Наша месть святая и справедливая.
Но советский человек всегда и везде остается человеком. Человеком!
Уже на следующий день Константин Константинович Рокоссовский связался со Ставкой, изложил свое предложение о посылке ультиматума Паулюсу.
Ставка предложение одобрила.
— Подготовьте текст ультиматума.
Хотя опыта в составлении подобного рода документов не было, над текстом ультиматума трудились увлеченно. Все-таки куда приятней спасать людей — пусть даже врагов, — чем убивать их!