Рокоссовский знал: все готово.
И все же...
Разве можно приучить сердце, чтобы оно билось спокойно, если завтра бой?
...По существу, бой начался еще ночью. Бомбардировочная авиация 4-й воздушной армии, в том числе и женский авиационный полк ночных бомбардировщиков, обрушила на вражеские позиции тысячи бомб. С рассветом заговорила артиллерия. Сорок пять минут продолжалась артиллерийская подготовка. Сорок пять минут наши пушкари неистово молотили оборону врага. Тем временем под прикрытием дымовых завес пехота начала спускать на воду все наплавные средства, переправляться на пойму.
Заработали паромы. К вражескому берегу устремились сотни лодок и плотов. Передовые подразделения под минометным и пулеметным огнем уцепились за обрывистый берег, окопались. Теперь уже на западном берегу шел ожесточенный бой. Враг непрерывно бросался в контратаки.
Константин Константинович Рокоссовский наблюдал, как инженерные части быстро и споро наводят первые понтонные переправы. Теперь дело пойдет живей!
Главный удар командующий 2-м Белорусским фронтом наносил силами трех общевойсковых армий. Первой начала форсирование Одера 65-я армия, и Рокоссовский поехал на НП Павла Ивановича Батова. Дела здесь шли хорошо. Командарм за несколько часов успел высадить на западный берег Одера и минометы, и пулеметы, и даже 45-миллиметровые пушки. Схватки шли ожесточенные, но чувствовалось, что врагу уже не удастся сбросить солдат Батова в реку.
Рокоссовский был рад за командарма:
— Хорошо, Павел Иванович! Красиво начали!
К середине дня войска генерала Батова заняли плацдарм — свыше 6 километров шириной и до 1,5 километра глубиной. Не жирно, но можно развивать успех.
За 65-ю армию Рокоссовский теперь был спокоен и направился на НП командующего 70-й армией. Здесь форсирование проходило менее успешно. Браг оказал жестокое сопротивление. Артиллеристы не смогли сразу подавить опорный пункт немцев. И он теперь не давал нашим воинам возможности захватить дамбу, использовать ее для переброски на западный берег тяжелой техники.
Командарм В. С. Попов нервничал. Рокоссовский спокойно дал указания, как лучше организовать дело, чтобы подавить вражеский опорный пункт. Ободренные артиллеристы усилили огонь. На следующий день главные силы 70-й армии начали развивать успех передовых подразделений.
Ночью, знакомясь с донесениями, Рокоссовский с тревогой увидел, что почти не продвигается 49-я армия.
Что случилось?
К рассвету командующий уже был па НП генерала Гришина. Оказалось, что армейская разведка подвела и командарма 49, и всю армию. Один из многочисленных каналов разведка приняла за основное русло Вест-Одера, так об этом было сказано и артиллеристам. Те открыли сокрушительный огонь по местности, где почти не было опорных пунктов врага. А когда подразделения армии начали форсирование, то их встретил ожесточенный огонь уцелевших фашистских опорных пунктов. Наступление армии застопорилось.
Разобравшись в создавшейся обстановке, Рокоссовский приказал:
— Наступление прекратить. Уточнить расположение немецких опорных пунктов на западном берегу Одера и утром подавить их. Только после этого армия снова должна начать форсирование.
Ошибка была досадная. Она еще раз показала, как тщательно надо проверять разведывательные данные и изучать силы противника.
Донесения из 65-й армии продолжали радовать. Там уже навели две шестнадцатитонные паромные переправы, и теперь на западный берег Одера устремился все нарастающий поток пехотинцев, минометов, пушек. Рокоссовский решил собственными глазами увидеть, как идет переправа.
Поехал на НП командарма 65. Усталый, побледневший и даже похудевший Батов был охвачен азартом наступления.
— Хорошо воюете, Павел Иванович! — одобрил Рокоссовский действия командующего армией.
С наблюдательного пункта армии хорошо была видна вся грандиозная панорама боя. Хотя огонь противник вел еще очень сильный и Одер то там, то здесь вскипал от разрывов снарядов и мин, но но паромным переправам, по понтонным мостам, на лодках, плотах и еще бог весть на чем на западный берег стремились бойцы 65-й.
— Красивая картина, — не отрываясь от бинокля, проговорил Рокоссовский.
— Смотрите, смотрите, Константин Константинович! — вскричал Батов. — Немец танки пустил.
Действительно, с НП было отчетливо видно, как на узкий плацдарм, захваченный на западном берегу нашими солдатами, поползли немецкие танки.
— Не сбросят? — вопросительно посмотрел на командарма Рокоссовский.