Однако, здесь и сейчас он был возле трубы, заражающей природу, и чёрной жижи, пытающейся утопить паренька. И Садовник начал её рубить. С лёгкостью, радостью и воодушевлением он стал лупить мачете по загустевшей глади чёрной жижи. Каждый удар высекал в ней расщелину размером в десять сантиметров. Вскоре вокруг тела была вырезана глубокая траншея. Садовник бросил мачете на землю, подхватил парня под мышки и, моргая из-за лезших в глаза волос, потянул его на себя.
Утопленник, тем временем, нащупал правой рукой мачете, взял его и стал вяло тыкать им в жижу. Видно было, что каждое движение давалось ему с трудом. Садовник, ободрённый, что паренёк, наконец-то, хоть чуть-чуть пришёл в сознание, несколько раз мощными рывками дёрнул его на себя.
После последнего рывка хватка хвори ощутимо ослабла. Садовник торжествующе улыбнулся. Его мышцы как будто загорелись. Он сделал ещё один мощный рывок и утопленник с хлюпающим звуком вылетел из жижи, как пробка из бутылки шампанского. После столь крепкого сопротивления внезапное освобождение придало обоим такую инерцию, что они на три метра отлетели от трубы и жижи. Садовник, тем не менее, не стал разлёживаться, а тут же вскочил, подхватил парня и оттащил его ещё на пять метров назад и только после этого завалился на спину и расправил руки в стороны. Выдохнул.
Дождь постепенно прекратился. Ветер стих. Вода в реке вновь вернулась к безмятежному плавному течению, отравляющему всё вокруг. Садовник лежал на спине, смотрел в чёрные облака и глубоко дышал. Несмотря на вонь. Другого выхода просто не было. Борьба с хворью за жизнь паренька вытянула из него последние силы и всё, что он мог сейчас делать — это лежать на спине, глубоко дышать и смотреть в чёрные ядовитые облака.
Сбоку, слева, раздалось какое-то шуршание. Через несколько секунд перед глазами Садовника появилось сияющее от счастья лицо. Его карие глаза внимательно просканировали лицо Садовника и остановились в его правом глазу.
— Живой? — спросил парень.
Садовник моргнул и поднял правый большой палец вверх. Парнишка рассмеялся и сел в позу лотоса рядом с Садовником.
— Ну, вот и отлично! Фух! Спасибо тебе! Не знаю, откуда ты взялся, но если бы не ты… — сказал он и махнул рукой.
Садовник приподнялся, сел, подложив под себя левую ногу, и положил правую руку на правое колено.
— Любой на моём месте поступил бы так же, — проговорил он охрипшим голосом.
Парень кивнул.
— Хочется верить, — сказал он, оглянулся на трубу и вновь повернулся к Садовнику. — Мы её от завода прокладывали. Уже, в целом, всё закончили, когда я поскользнулся и угодил в эту… — в его голосе появились тревожные нотки, — не знаю, что это, но она крепко в меня вцепилась, зараза. Я сначала думал, что меня сейчас быстро найдут и вытащат, но… — он развёл руками в стороны, — бригада только собрала вещички и ищи свищи. Умчали, даже не оглянувшись.
Садовник кисло улыбнулся и посмотрел на трубу.
— Это хворь, — сказал он и поднял глаза вверх.
В чёрных облаках злобно громыхнуло. Садовник хищно улыбнулся и перевёл взгляд на Рабочего.
— Это она всё отравляет, — сказал он, обведя вокруг себя рукой. — А вы ей помогаете.
В глазах Рабочего за несколько секунд отразились возмущение, гнев, стыд и смирение. Опустив голову, он покивал своим мыслям и поднял взгляд на Садовника.
— Я ж не знал. У меня семья, мне их кормить надо, а на заводе этом большие деньги платили, — сказал он понуро.
Несколько секунд они молча смотрели друг другу в глаза. Затем Рабочий отвернулся на трубу, встал и решительно выдохнул.
— Я увольняюсь, — сказал он, посмотрел на Садовника и протянул ему руку. — Ты спас мне жизнь и теперь я у тебя в долгу. Так что, куда бы и с какой целью ты ни шёл, я тебе помогу. А уж потом вернусь домой, соберу своих и мы переедем.
Садовник улыбнулся, взял руку Рабочего и тот помог ему встать на ноги.
— Ты не обязан мне помогать. Я спас тебя не ради этого. Ты свободен, забирай семью и уезжайте, — сказал Садовник. — Тем более, что мой путь практически окончен. Остался сущий пустяк.
Рабочий вопросительно сдвинул брови.
— Да? И какой же? — спросил он.
Садовник с хитрой улыбкой посмотрел на трубу.
— Остановить эту заразу, — сказал он и перевёл взгляд на Рабочего.