Зазвенел чеканный поднос,
А догадливый ветерок
Этот звон по двору разнес.
Услыхали девять ханум
Из шатра донесшийся шум,
Обо всем предупреждены
Были с вечера девять ханум,—
Озираясь пугливо вокруг,
Мимо спящих стражей и слуг
Пробежали они через двор
И заглядывать стали в шатер.
Жадно смотрят девять ханум,
Полог шелковый приподняв,
Уж таков любопытный нрав
Никогда не рожавших жен:
Интересно им поглядеть,
Как ребенок будет рожден,—
Ведь от совести и стыда
Не осталось у них ни следа!
И услышала Гульшара
Приглушенные их голоса,
И увидела Гульшара
Воспаленные их глаза,
Различила в этих глазах
Любопытство, злобу и страх —
Сразу с ужасом поняла,
Кто за нею следит впотьмах,
И на девять соперниц злых
Устремив страдальческий взор,
Стала их умолять она
Не подглядывать к ней в шатер,
Стала их упрекать она
Будто старших своих сестер:
«Я страдаю, я слезы горючие лью,
Пожалейте меня, об одном вас молю:
Уходите, не стойте у входа в шатер,
Не глядите на тяжкую муку мою.
Я за жизнь драгоценных младенцев борюсь,
Но боюсь ваших глаз, вашей злобы боюсь,
Не глядите, уйдите, сестрицы мои,—
Буду вашей рабой, до земли поклонюсь.
Разве я виновата, что с первого дня
Полюбил наш великий владыка меня?
Я надеялась с вами в согласии жить,
Я считала, что вы мне отныне родня.
Милосердный и добрый Аллахом любим,
Но жесток его суд над злодеем любым.
Не хочу, не хочу, чтоб увидели вы,
Как родятся на свет мой Шарьяр и Анжим!
Говорят, что в горах спотыкается конь,
Пробивает копье закаленную бронь,—
Не глядите, уйдите, сестрицы мои,
В ваших взорах я вижу недобрый огонь.
А бывалые люди не зря говорят,
Что в глазах у соперниц — губительный яд,
Уходите, проклятые, я вас боюсь,
Для младенцев опасен завистливый взгляд.
Два тюльпана готовы раскрыться в саду,
Двух детей долгожданных с волнением жду,
Вы же сглазить хотите младенцев моих,
На невинные души накликать беду?
Две звезды погрузить вы хотите во тьму,—
Как на это решаетесь вы, не пойму!
Подождите, вернется владыка домой,
И за все вам придется ответить ему!
Слышу, скачет на борзом коне
Дарапша, Как на крыльях в родную столицу спеша,
Уходите, сестрицы, в слезах вас прошу,
Уходите,— недоброе чует душа!»
Не успела она досказать
Эти жалобные слова,
Как усилились схватки ее,
Сразу кругом пошла голова,
Губы шепчут едва-едва
Будто высохшая листва,
И гудеть земля начала,
Из-под ног земля поплыла,
Как тяжелые жернова.
Пот полился с ее чела,
Свет затмился в ее глазах,
Охватил ее душу страх,
И взмолилась она в слезах —
К милосердной Биби-патпе
Обратилась она в слезах.
И тоскливой ее мольбе
Внять решила Биби-патпа,
И на помощь своей рабе
Поспешила Биби-патпа:
Тихо сзади к ней подошла,
Поясницу ее обняла,
Крепко-крепко ее обняла,
Близнецов родить помогла.
Тишина воцарилась на миг,
И послышался детский крик,
Задрожали девять ханум —
Этот крик им в душу проник.
Не решались войти до сих пор,
Оставались снаружи они,
И тряслись у входа в шатер,
Как от лютой стужи, они,
Да подсматривали тайком,—
А теперь, забыв обо всем,
Устремились в шатер бегом.
Только глянули девять ханум,
И отпрянули девять ханум,
А в глазах — смертоносный яд,
Будто девять гадюк глядят.
От безумной злобы дрожат
Их завистливые сердца:
Два здоровеньких близнеца,
Пухлых, голеньких близнеца
Посредине шатра лежат,
И у каждого чуб золотой,
И серебряный — чуб другой!
У пригожего малыша,
Смуглокожего крепыша
Лоб высокий, упрямый рот —
Просто вылитый Дарапша!
А малышка — его сестра,
Видно, будет умна, добра,
Брови тонкие, ясный взгляд —
Просто вылитая Гульшара!
Посмотрели бы вы в тот миг,
Как лежали рядом они,
Как впервые взирали на мир
Любопытным взглядом они,
Как похожи на мать и отца
Были эти два близнеца —
Восхитительных близнеца!
И казалось, что в этот мир,
Полный горя, невзгод и слез,
Не земная женщина их,
А крылатый вестник принес,
И теперь улыбались они,
И на мир удивлялись они —
Различить еще не могли
Затаенных его угроз,
И струился чудесный блеск
От серебряных и золотых
Удивительных их волос.
Так на свет родился Шарьяр,
Что храбрее всех храбрецов,
Так на свет родилась Анжим,
Что мудрее всех мудрецов.
Много-много дальних путей,
Много-много печальных дней
Приготовила им судьба: