Прочь отсюда верблюдов гнать!
«Стойте! — крикнул им Караман,-
Замолчи, трусливый болван!
Разобраться надо сперва,
Где тут правда, а где обман!
Не успели понять ничего,
А уже испугались вы?
Не успели узнать ничего,
А уже растерялись вы?
Разбегаетесь, кто куда,
А врага не видать нигде.
Не показывай спину беде —
Станет втрое сильней беда!
Что ж, таким трусливым друзьям,
Так и быть, пример покажу,
Потому что жизнью своей
Я не очень-то дорожу,
Дайте сам я туда схожу,
Вон с того холма погляжу,
А вернусь — и все расскажу!»
И внезапный гнев ощутив,
На трусливых друзей сердит,
Боевую секиру схватив,
Как заправский лихой джигит,
К невысокой гряде холмов
Устремился старик бегом,
Ко всему на свете готов —
Даже к лютой схватке с врагом.
Но чем ближе он подходил
К той ложбине, где свет горел,
Тем тревожней за ним следил,
Осторожней вперед смотрел.
Будто зверя спугнуть боясь,
Тихо-тихо, как только мог,
То за ближний куст хоронясь,
То скрываясь за бугорок,
Подошел наконец Караман
К перекрестку семи дорог.
Затаил он дыханье, ждет,
Огляделся вокруг — и вдруг
В изумленье разинул рот
Уронил секиру из рук:
То не степь горит, не дракон
Извергает огонь и яд,—
Два здоровеньких малыша,
Два веселеньких малыша,
Пухлых, голеньких крепыша
У дороги в траве лежат,
И сверкают волосы их,
И блестят, как жар, горячи,
Отражая встающей зари
Ослепительные лучи,—
Вот откуда в степной дали
Два волшебных солнца взошли!
На зеленом степном ковре
Золотятся, сияют они,
Пробудились на ранней заре
И теперь играют они,
И смеются глазенки их,
Шевелятся ножонки их,
Гладят травы и рвут цветы
Озорные ручонки их,
И не счесть забавных затей
Этих резвых, славных детей,
И у каждого — чуб золотой,
И серебряный — чуб другой!
Любовался тайком Караман:
До чего близнецы хороши!
Зорко глянул кругом Караман:
Только степь да степь — ни души.
Сразу видно: потеряны здесь
Или кем-то намеренно здесь
Были брошены малыши.
Был бездетным раб Караман,
Много лет о сыне мечтал,
Много лет к Аллаху взывал,
Чтоб ребенка жене послал.
Но мольбы прекратил давно,
Потому что решил давно,
Что бездетным ему все равно
Умереть теперь суждено.
А сейчас — двух чудесных детей
Увидав у семи дорог —
Он волненья сдержать не мог,
От восторга дышать не мог,
И любуясь на их игру,
На сверкание их волос,
Был растроган старик до слез
И сквозь слезы так произнес:
«Много видывал я чудес,
А такого еще не видал,—
То, что я просил у небес,
На земле теперь отыскал!»
Трижды он детей обошел,
Приближаясь тихонько к ним,
Все боялся: исчезнут они,
И смеются глазенки их,
Шевелятся ножонки их,
Гладят травы и рвут цветы
Озорные ручонки их,
И не счесть забавных затей
Этих резвых, славных детей,
И у каждого — чуб золотой,
И серебряный — чуб другой!
Любовался тайком Караман:
До чего близнецы хороши!
Зорко глянул кругом Караман:
Только степь да степь — ни души.
Сразу видно: потеряны здесь
Или кем-то намеренно здесь
Были брошены малыши.
Был бездетным раб Караман,
Много лет о сыне мечтал,
Много лет к Аллаху взывал,
Чтоб ребенка жене послал.
Но мольбы прекратил давно,
Потому что решил давно,
Что бездетным ему все равно
Умереть теперь суждено.
А сейчас — двух чудесных детей
Увидав у семи дорог —
Он волненья сдержать не мог,
От восторга дышать не мог,
И любуясь на их игру,
На сверкание их волос,
Был растроган старик до слез
И сквозь слезы так произнес:
«Много видывал я чудес,
А такого еще не видал,—
То, что я просил у небес,
На земле теперь отыскал!»
Трижды он детей обошел,
Приближаясь тихонько к ним,
Все боялся: исчезнут они,
Сколько гор крутых одолел,
Сколько знойных, пыльных дорог,
Он под ветрами злыми дрог,
Под жестокими ливнями мок,—
Как сумел он вернуться домой,
Объяснить бы и сам не смог!
И однако добрался Ходар
Всем невзгодам наперекор!
В тот же вечер прокрался Ходар
К девяти госпожам в шатер,
Попросил разрешенья сесть,
Попросил хоть немного поесть,
Сообщил им тайную весть:
Совершилась кровавая месть.
Не поверили девять ханум,
Сомневаться стали сперва:
Чем докажет теперь Ходар,
Что правдивы его слова?
И тогда рассказал мясник,
Как с детьми по степи блуждал,
Госпожам показал мясник
Окровавленный свой кинжал,
Распахнул дырявый чапан,