И от счастья заплакала Акдаулет,
Ожидавшая этого столько лет!
И чтоб славного мальчика усыновить,
Чтоб красивую девочку удочерить,
Поспешили супруги в этот же день
По обычаю древний обряд совершить.
Был богатый шатер поставлен в саду,
Был высокий шест посредине врыт,
Прикрепили к шесту золотую узду,
Приготовили все, что обычай велит,
И супруга — как будто рожать пора —
Двух младенцев спрятала под халат,
А потом их вынесла из шатра,
Словно вправду там родила ребят,
И дала им обоим сейчас же грудь,
Чтоб завистливых демонов обмануть,
От младенцев подальше их отпугнуть!
В тот же день объявили праздничный той,
Начался и вправду сказочный той:
На подносах высились яства горой,
И напитки так и текли рекой.
Понаехали гости из ближних мест,
А за ними — с дальних степей и гор,
Пили, пели, кричали, вступали в спор,
Кто барана съест за один присест!
А на задних дворах на десятках костров
Клокотали, кипели десятки котлов,
Днем и ночью резали тучный скот,
Днем и ночью варили шурпу и плов.
И все новых и новых слали гонцов —
Молодых наездников-удальцов,
И все новые гости на ханский зов
Откликались, съезжались со всех концов.
Прославляли властителя наперебой,
Поздравляли родителей наперебой,
Любовались на солнце и на луну —
На детей, ниспосланных им судьбой,
И твердили, что станет сын храбрецом,
Справедливым борцом, закаленным бойцом,
И сулили, что станет красавицей дочь,
Что умом и красою прославится дочь!
Был поистине праздник этот богат,—
Пировал народ сорок дней подряд,
Ликовал народ сорок дней подряд.
Лишь одним озабочен был Шасуар,
Озабочена добрая Акдаулет:
Получили они долгожданный дар,
А имен до сих пор у младенцев нет.
Надо мальчику имя счастливое дать,
Надо девочке имя красивое дать,
А никто не знает, как их назвать.
Много было среди приглашенных гостей,
Аксакалов почтенных, старых отцов,
Убеленных сединами мудрецов,
Что на праздник съезжались со всех концов,
И на них рассчитывал Шасуар,
Потому что верил им старый хан,
И у них выпытывал Шасуар,
Усадив за праздничный дастархан:
Нет ли в мире таких заветных имен,
Сохранившихся с самых давних времен,
Чтоб удачу младенцам они принесли —
И в беде помогли, и в огне спасли,
От земных напастей их сберегли,
От любых несчастий их сберегли,
От заразы, от сглазу, от злых людей,
От греховной страсти уберегли.
И кого ни спрашивал старый хан,
Каждый что-нибудь новое предлагал,
Но увы, ни один мудрец-аксакал
Подходящего имени не назвал:
Перебрали все имена давно —
Не подходит мальчику ни одно,
Не подходит и девочке ни одно!
Вот окончился сорокадневный той,
Распрощались гости с ханской четой,
И подарки богатые получив,
Разъезжаться гости стали домой.
Село солнце за дальней горной грядой,
И луна поднялась над Белой Ордой,
Погрузился в молчание ханский стан,
Погрузился в сон властелин седой,
Но уснуть до утра не могла Акдаулет —
Все искала, пыталась найти ответ:
Как же так, что имен у младенцев нет?
А назавтра, на самой заре,
Золотой, рассветной поре,
Сорок путников, сорок хаджей
Появились на ханском дворе.
Были бороды их длинны,
Были посохи их длинны,
А глаза мудры и ясны —
Прямо в душу устремлены.
Тихо старцы святые шли,
Их одежды, как волны, текли,
Будто белые волны текли,
А ступни не касались земли.
Очень светел и очень стар
Самый старший был каландар,
Вышла добрая Акдаулет,
Подала ему горсть монет,
Покачал головой старик —
Мол, нужды в подаянье нет,
Улыбнулся зари светлей,
Обратился приветливо к ней.
«Слушай, добрая Акдаулет,—
Так сказал седой каландар.—
Я открою тебе секрет,—
Продолжал святой каландар.—
Только знать про этот секрет
Не должны ни друзья, ни враги.
Помни, дочь моя Акдаулет:
Эту тайну шестнадцать лет
Глубоко в душе береги!
Долго ты бездетной была
И томилась, и слезы лила,
И молилась, и чуда ждала,
Наконец детей обрела —
Два подарка небесных нашла,
Двух младенцев чудесных нашла,
И у каждого — чуб золотой,
И серебряный — чуб другой.
Несравненное чудо они,—
А ты знаешь, откуда они?»
Продолжал святой каландар,
Устремив прозорливый взор:
«Там, за дальней грядою гор,
За десятками рек и озер,
И пустынь, и лесов, и болот,
Край неведомый вам цветет.
Если быстрой птицей лететь,
То туда сорок дней пути,