Растянувшись на мягком, белом песке,
За семь лет облетев поднебесный мир,
Крепко спит, как уставший в бою батыр,
Знаменитый крылатый конь Жахангир.
Крепко спит он, в тени скалы серебрясь,
Как звезда, слетевшая с высоты,
И поближе девушка подобралась,
«Чем породистей конь, тем упрямей нрав,
Вот что скажешь, такого коня увидав! —
Так взволнованная размышляла Анжим.—
А ведь хан-чародей оказался прав:
Этот конь благородный как раз для меня,
Он прекрасней зари, но опасней огня,
Он быстрее грозы, но и злее грозы,—
Нелегко приручить такого коня!
Будь, что будет! Придется поспорить с ним!
Пусть он дик, беспощаден, неукротим,
Кто смелее из нас, мы еще поглядим,
Кто упрямее, в схватке смертельной решим!» —
И готовиться стала к борьбе Анжим.
Объяснил ей заранее хан Емен,
Как тулпара волшебного обуздать,
Повторил на прощание хан Емен:
«Будь смелее! Времени зря не трать,
Постарайся коня поскорей оседлать!» —
И не стала Анжим ни мгновения ждать:
В красных скалах пещеру пустую нашла,
Дверцу ощупью в ней потайную нашла,
А за дверцей старинную сбрую нашла —
И седло, и узду золотую нашла,
И тяжелую плеть, железную плеть
С рукоятью в таинственных письменах,—
Эта плеть невольно внушала страх,
Даже дэва заставит она присмиреть!
Пригодился девушке и Канбаслы —
Оказался сноровистым великан,
Не ошибся в нем прозорливец-хан,
Он и вправду достоин был похвалы:
Он пещеру ей отыскать помог,
На заржавленной дверце сломал замок,
И тяжелую сбрую достать помог,
И коня тайком оседлать помог,
С боку на бок его так легко повернул,
Что скакун не проснулся — лишь сонно вздохнул,
Золотую узду осторожно надел
И приладил седло, и подпругу стянул,
А потом усмехнулся громадным ртом,
На прощанье ручищей черной взмахнул,
Сделал шаг, другой — ив пыли густой
Через миг за скалистой исчез грядой.
И опять воцарилась в горах тишина,
Средь утесов Анжим очутилась одна,
Наготове железную плеть держа,
За уступом скалы притаилась она —
Стала ждать, напряженная, как струна,
Пробужденья крылатого скакуна.
Наставленья мудрые дав,
Хан Емен оказался прав,
И недолго спал Жахангир —
Пробуждаться стал Жахангир:
Шелковистой гривой тряся
И горячим глазом кося,
Захрапел богатырский конь —
Живо на ноги поднялся.
Огляделся — и задрожал:
На спине седло увидал,
Увидал золотую узду
И почуял сразу беду,
И заржал отчаянно конь,—
Жил давно без хозяина конь,
Стал давно и упрям, и дик,
От узды и седла отвык.
Тщетно конь на дыбы встает —
Не избавиться от седла,
Тщетно конь удила грызет —
Золотые крепки удила,
И тогда прокатился гром,
Пыль густая взвилась столбом,—
Это крылья конь распростер
И над зубьями диких гор
Вихрем взмыл в голубой простор.
Взвился конь,
И в смертельный спор
С ним вступила смело Анжим:
К разъяренному скакуну
Подбежать успела Анжим,
Ногу в стремя успела вдеть
И с разбега в седло вскочить,
И поводья крепко схватить,
И поднять железную плеть,—
Взмыл крылатый, и вместе с ним
Выше гор, к облакам седым,
В небеса взлетела Анжим.
Много лет Сулайману-царю
Этот конь волшебный служил,
Долго прожил мудрец, а все ж
Конь хозяина пережил.
Долго прожил царь Сулайман,
Был властителем многих стран,
Даже дэвов ему покорять
Помогал святой талисман.
Справедливо владыка царил,
А когда стал слабеть мудрец
И по знакам вещих светил
Предсказал свой близкий конец,
Он коня привести велел,
На прощанье с ним говорил
И за службу благодарил,
И на волю его отпустил.
Сорок раз Жахангир с тех пор
Облетел весь земной простор —
От лазурных южных морей
И до сумрачных Кафских гор,
И привык он на воле жить.
Выше гор, выше туч кружить,
Спорить с бурей, с солнцем дружить,
Никому, никому не служить —
И превыше всех благ земных
Стал свободой своей дорожить!
А теперь, в седле увидав
Дерзновенного седока,
Разъярился конь — и стремглав
Так и взвился под облака,
О пощаде не просит он —
Хочет недруга сбросить он,
Со спины крылатой стряхнуть,
С высоты на скалы швырнуть,
Чтоб свободу себе вернуть!
Увидал, что седок упрям,
Рассердился волшебный конь,
К вечным льдам, к угрюмым горам
Устремился волшебный конь,—
В черных безднах потоки рычат,
Ледяные клыки торчат,
И над мрачным, диким хребтом
Конь пронесся семь раз подряд!
Камнем в пропасти падал он,
Ржал, метался и прядал он —