- Надо жребий бросить, - сострил Гайдо. - На кого выпадет, тому двойной компот.
- И то верно, - рассмеялся Элимелах. - Анатолий Алексеевич, - обратился он к командиру, - видел, как ловко все получилось?
- Только одним глазом, комиссар, а другим глядел, как бы под бомбу не угодить, - шутливо ответил Качарава и добавил:
- Как думаешь, Зелик, на сегодня они угомонятся? Темнеет уже.
- Спать хочется зверски. Три налета за сутки, я тебе скажу, - это многовато.
- Иди прикорни на часок. Мы тут без тебя управимся. Вон Сулаков идет. Несмотря на уговоры комиссара и старшего помощника Георгия Петровича Сулакова, Качарава наотрез отказался уйти в свою каюту.
- Часа через четыре войдем в залив, а там и Кемь, - сказал он. - Вернемся в Архангельск, тогда отоспимся. Посмотрели бы лучше на себя, тоже как судаки вареные.
Сулаков ухмыльнулся, пошевелил мохнатыми усами и достал трубку.
- А курить спустимся в рубку, - заметил Качарава. - Не будем подавать команде дурной пример.
Он глянул на палубу. В сумерках хорошо были видны розовые огоньки цигарок. Солдаты все еще обсуждали подробности недавнего боя и нещадно чадили махоркой.
- Передайте командиру батальона, - сказал Качарава вахтенному матросу, курить на палубе запрещаю. Не время сейчас. Огонь папиросы что маяк, далеко виден.
Через несколько минут в рубку вошел коренастый круглолицый офицер с двумя шпалами на петличках. По-волжски окая, он сказал, что курение прекращено. Разговорились, комбат оказался человеком бывалым, на фронт ехал третий раз, уже дважды отлеживался в госпиталях после ранений. До этого сражался на южных фронтах, а теперь приехал воевать на Север. На Кольском полуострове он не бывал, поэтому все его здесь интересовало. И моряки охотно рассказывали офицеру о суровом крае, о делах на фронте.
Корабельные склянки возвестили поздний ужин. Качарава пригласил комбата в кают-компанию, но тот, поблагодарив, отказался:
- Я уже приглашен. Есть у вас тут на "Сибирякове" боцман, Андрей Павловский, геркулес такой. Во время налетов воевали на палубе вместе. Так вот, обещал я с ним чайку попить.
- Чайку ли? - улыбнулся Элимелах...
Ледокольный пароход "А. Сибиряков"[1] был одним из старейших судов советской Арктики. В студеных морях, омывающих берега страны, его знали все. Трудно назвать порт, поселок, полярную станцию, где бы не побывал этот корабль-работяга. К нему относились с особым почтением и лаской, как к старому, испытанному другу. Стоило ледоколу показаться на горизонте, старожилы, научившиеся безошибочно определять корабли по силуэтам, радостно объявляли: "Саша" ползет! Айда встречать!"
Ветераны Арктики, знавшие историю Севера, как свою биографию, перечисляли заслуги старого ледокола. Вспоминали, как в двадцать первом году ходил он сквозь льды из Архангельска в сибирские порты за пшеницей для голодающих центральных губерний молодой Советской республики. Ходил "Сибиряков" и таскал на буксире четырехмачтовый парусник, трюмы которого также заполнялись зерном. Не хватало тогда угля, берегли топливо, вот и пригодился парусник. Вспоминали люди, где какую станцию высаживал "Сибиряков", что привозил, кто куда плавал на нем. И тут уже обязательно заходил разговор о 1932 годе, когда ледокол совершил замечательный рейс, о котором писали все газеты мира.
В июле 1932 года получил "Сибиряков" труднейшее правительственное задание - пройти от берегов Белого моря в Тихий океан Великим северным морским путем за одну навигацию. До той поры это считалось невозможным. Суда, как правило, находились в дороге два, а то и три года, зимовали в сибирских портах[2].
Ледоколом командовал в ту пору знаменитый полярный капитан Владимир Иванович Воронин, потомок древнейших русских мореходов-поморов. Начальником экспедиции назначили известного советского ученого Отто Юльевича Шмидта. В конце июля "Сибиряков" вышел из Архангельска, на шестой день бросил якорь у острова Диксон, заправился углем и тронулся дальше, к Северной Земле. Там на маленькой станции два года зимовали четыре полярника. Они составили новую карту острова. Как только она попала в руки Воронина, он принял смелое решение проложить новую дорогу для судов - идти на восток, обогнув Северную Землю.
В море Лаптевых "Сибиряков" начал сражение с тяжелыми льдами. Продвигался медленно. В судовом журнале часто можно было прочесть: "За вахту пробились на четверть корпуса". Много трудностей перенесли славные участники экспедиции.
1
Водоизмещение - 1 383 регистровые тонны, длина - 73, 4 метра, ширина 10, 9 метра, скорость хода - 13 узлов. Во время войны на "Сибирякове" было установлено 2 - 76мм и 2 - 45мм орудия
2
Небезынтересно напомнить, что именно здесь, в Поморье, зародилась идея о возможности плавания на восток, в Китай. Северо-Восточным проходом. Эту мысль еще в XVI веке высказал в беседе с итальянским историком Пауло Дживио московский посол в Риме Дмитрий Герасимов. В подтверждение своих слов Герасимов показал Дживио чертеж Севера России, который считается самой древней картой Ледовитого океана.
В конце XIX века выдающийся полярный исследователь А. Норденшельд, совершивший поход из Европы на Дальний Восток по Северо-Восточному проходу за две навигации, заявил что нецелесообразно использовать этот морской путь в качестве транспортной дороги. Многие иностранные ученые считали, что плавание по Северо-Восточному проходу за одну навигацию исключено. И только советские полярники верили в будущее арктической трассы.