— Смотри, Алексей, на свой город, в нем как в зеркале видна космическая природа бытия. Посмотрим на чудо рождения, — сказал он, сделав плавный жест рукой, и мы вмиг оказались во всех одновременно родильных домах города. На моих глазах кричали роженицы и несколько детей появлялись на свет божий прямо в руки акушерок.
— Сравним!
Я увидел производственные помещения, цеха нескольких фабрик и заводов. Из под конвейеров размеренно выскакивали новенькие товары: телевизоры, утюги, лампочки. Ночной цех фабрики игрушек выбрасывал в мир сотни новеньких пластмассовых детских кукол…
— Посмотрим на чудо смерти, — снова плавный жест руки и вот нам открылось несколько печальных картин смерти: какой-то старик умер от остановки сердца в больничной постели; молодой парень свел счеты с жизнью из-за любви, мужчина постарше — из-за денег; мотоциклист на дороге попал под грузовик; в одном из охваченных пожаром домов задыхались от дыма запертые в комнате дети, это были мальчик и девочка лет 4–5, сестра и брат. Дети были еще живы. Я молча сменил траекторию, по направлению к горящему дому, нырнул в огонь и попытался схватить на руки детей, забыв, что на такой скорости я словно бесплотный дух и не способен поднять даже пылинку.
— Лети оттуда! — Крикнул Демьян, однако я уже принял решение. Резко замедлив свою скорость, я ощутил, что обретаю телесную плотность, но одновременно становлюсь уязвимым для пламени пожара. Мне стало невыносимо жарко и душно. Огонь, дым, темнота и крики детей кружили вокруг меня в смертельном танце. Я выбил ногой деревянную дверь и мне в лицо ударил жар из прохода. К счастью я успел спрятать лицо от прямого пламени, но грудь обожгло очень больно и на груди запылала моя деревянная снежинка — подарок домового. Я сорвал цепочку с шеи и хотел, было, броситься к детям, но в этот миг из клубов черного дыма сформировался Демьян. Он грубо схватил меня за плечи и унес прочь. Кричать, спорить, злиться было бесполезно. Я это прекрасно знал.
— Смерть собирает свой законный урожай, но и она лишь часть вечно живой красоты! Открой же наконец глаза! — Крикнул Демьян, — сейчас ты увидишь главное!
Траектория движения наших тел, которые, по сути, были просто двумя световыми лучами, резко изменилась и усложнилась. Я не понял что происходит, но реальность приобрела красноватый оттенок и замкнутость пространства, похожую на тоннель.
— Не пугайся, витязь, мы движемся по артериям и венам жителей города, пересекая два с лишним миллиона живых сердец и мозгов одновременно. Смотри — какая бесконечная чувствующая и думающая река! Трудно поверить, но у нее не было начала и не будет конца, а реки впадают в моря, моря в океаны. Скажи, неужели существует такая сила, что могла бы остановить это вселенское течение жизни?
Я не отвечал. Все было и так ясно, я молча летел словно на гребне волны бурлящего как весенний ручей потока жизни, просто летел и летел…
— Замедлимся, Алеша, мне хочется пить, — попросил вдруг Демьян и мы очутились на крыше какой-то пятиэтажки хрущевского типа. В резком переходе от световой скорости к обычной, от целого сияющего города к грязной и узкой крыше было что то символическое.
— Подожди меня, я сейчас, — сказал Демьян и прямо с крыши спрыгнул на ближайший балкон пятого этажа. На балконе была масса всякой старой рухляди, и было забавно теперь наблюдать, как Первый Исполнитель роется в пыльной куче, звеня пустыми стеклянными банками, перекладывая старые лыжи, санки и всякую другую всячину. Наконец, он вытащил из хлама что-то блестящее и радостно объявил — «эврика!». Он вернулся обратно на крышу, причем самым простым способом — залез по трубе и отряхнулся. В его руке я увидел обыкновенную алюминиевую кружку.
— Приближается рассвет и нужно успеть напиться светом звезд. Знаешь, какой он на вкус свет утренней звезды? Пальчики оближешь! — Произнес Демьян весьма странные слова.
— Учись, витязь, — добавил он и протянул кружку к небу, словно там находился бармен и наливал пиво. Однако, что-то происходило. Я присмотрелся и заметил, что в кружку будто вливается легкий серебристый дымок, исходящий от звезд. Через минуту Демьян опустил руку с кружкой и медленно, словно боясь расплескать, протянул ее мне. Теплый аллюминий кружки изнутри был наполнен сверкающей плазмаобразной субстанцией.
— Пей, — сказал он серьезно, и добавил, — звездный свет очень полезен твоему обновленному телу.