Завязалась битва. Равана выхватил из-под сиденья лук и осыпал смелую птицу потоком стрел. Снова и снова поднимался в небо Джатаю и обрушивался на ракшаса. Он бил крыльями по его лицу, рвал когтями грудь, терзал клювом руки.
Но могучий ракшас лишь хохотал: он знал, что ему не грозит смерть в бою с птицей, и продолжал осыпать ястреба ливнем стрел. Они впивались в тело Джатаю, так что тот стал похож на дикобраза. В последний раз, тяжело двигая крыльями, поднялся израненный царь птиц и камнем упал с высоты на колесницу. Он ударился о нее с такой силой, что куски дорогих украшений отлетели и сверкающим дождем рассыпались по всей Индии. Вот почему в ее горах и на дне ее рек до сих пор находят кусочки золота и драгоценные камни.
Тогда выхватил Равана тяжелый меч и на лету отрубил птице крыло. Тоскливо крикнул ястреб и, кувыркаясь, полетел вниз.
Увидев это, Сита потеряла сознание, а Равана вырвал из рук у возницы вожжи, хлестнул коней и понесся дальше на юг, туда, где за мысом Коморин — крайней точкой земли — расстилается океан, а за ним голубеет зубчатая полоска — Ланка.
Рама и Лакшмана отправляются на поиски Ситы
Не в силах произнести ни слова, стояли братья на пороге хижины.
— Время уходит, — сказал наконец Лакшмана. — Скорее в путь!
— Куда? — возразил ему Рама. — Мы даже не знаем, кто похититель. Давай поищем его следы.
Они обошли хижину, но сумели разглядеть на песке и в траве лишь легкие отпечатки женских ног.
— Это шаги Ситы, — сказал Рама. — Я понял: ее похитили не люди, здесь был кто-то из злых ракшасов. Только они да светлые боги могут скользить по земле, не задевая ее.
— Ты прав, — согласился Лакшмана. — И все равно, кто-нибудь да видел похитителей! Идем.
Набросив на плечи плащи из древесной коры, на которые они, подобно отшельникам, давно уже сменили царские одежды, братья стали обходить окрестности, расспрашивая всех, кто попадался им по пути, о Сите.
— Нет, мы не видели ее, — отвечали отшельники, жившие в лесу.
— Мы не видели ничего! — отвечали, пряча глаза, хищные звери.
— Был полдень, и мы спали в тени! — уклончиво говорили птицы.
И только олени, когда братья обращались к ним, ничего не говоря, уносились на юг, да река, печально журча, устремляла туда же свои струи.
— Ты знаешь, не напрасно бегут олени и недаром река меняет свое течение! — сказал Лакшмана. — Последуем за ними!
И действительно, стоило братьям пройти на юг путь, равный половине дня, как они заметили в траве горящие на солнце кусочки золота.
Рама нагнулся и поднял один.
— Странно! — сказал он. — Такими пластинками искусные мастера обивают бока царских кораблей и колесниц. Но как могла эта пластинка попасть сюда, в лесную глушь, где нет ни воды, ни дорог? Что бы это значило?
Они сделали еще несколько шагов, и куски золота стали попадаться все чаще. Наконец они увидели капли крови на траве и впереди услышали стон.
С тревогой и испугом бросились туда братья и наткнулись на лежащего в траве Джатаю.
— Что с тобой, благородный ястреб? — спросил Рама, наклоняясь над ним. — Кто так жестоко изранил тебя?
— Торопитесь выслушать, что я скажу, — прошептал умирающий царь птиц. — Недавно здесь промчался в колеснице, обитой золотом, злой демон Равана. Он стоял подобный воплощению зла, а у ног его лежала без чувств прекрасная Сита. Я знал, что Раване не суждено погибнуть от когтей птицы, но не мог не вступиться за женщину и бросился в бой. Равана победил… Спешите на юг. Там, на острове Ланка, стоит белокаменный город, обнесенный высокой стеной. В нем воздвигнут прекрасный дворец. Туда, должно быть, и понес ракшас Ситу…
С этими словами король ястребов умер. Печальные Рама и Лакшмана подняли его тело и, как велят поступать боги с героями, положили его на груду сухих веток. Они воспламенили их, и скоро от погребального костра осталась только куча тлеющих углей.
Затем братья продолжили свой путь. Они шли к океану путем, который указал им благородный Джатаю.
Полёт Раваны с похищенной Ситой
Словно сверкающее облако неслась по небу колесница, влекомая зелеными конями. Безмолвный возничий управлял ею, а позади стоял, выпрямившись во весь рост, двадцатирукий Равана. Он стоял, выставив вперед одну ногу, а на колене его лежала без чувств прекрасная Сита.
Но вот ветер, отбросив назад ее волосы, остудил щеки, Сита открыла глаза, увидела над собой десять лиц ужасного ракшаса и снова лишилась чувств.