155. Греки просят русского игумена к себе в монастырь
В 1837 году, приехал в Афонскую Гору из России, из Астрахани, игумен E., с великою суммою денег, с намерением строить русский монастырь. Руссикские греки, услышавши о том, пришли его просить к себе. Старцы, украшенные сединами, стояли пред ним на коленах, и слезно просили его к себе, и клятвами обязывались, говоря: «Будем вместе вечно жить с русскими; возьми себе половину монастыря, а после и весь ваш будет; мы своим грекам его не оставим, потому что они нас обидели понапрасну, за наше же доброе. Еще мы сами видим, что послан на нас меч наказания от Бога за неповинное изгнание князя. Теперь хощем сей грех загладить». Но игумен русский их слов не принял, выгнал их вон, и сказал: «Как вы над князем надсмеялись, так хотите и надо мной». И они вышли с горькими слезами. Сей игумен после и сам с своими деньгами уехал из Афонской Горы: хотел усильственно, чрез султана и Патриарха, взять один у греков монастырь из самых великих, и сделать русским; но не удалось: греки перемогли. И дали бы с любовью монастырь, только не из великих, ежели бы он со смирением поклонился и попросил афонских отцов: но он хотел взять гордостью и властью; чрез сие и сам принужден был уехать.
156. Празднование дня святого великомученика Пантелеимона и проречение старца Венедикта
Русский монастырь уже два года не справлял и праздника святому Пантелеимону, потому что было нечем успокаивать приходящих братий. В 1839 г., кое-как собрались почтить память святого великомученика Пантелеимона, и повестили на Карее, что просят отцы и братия Руссика к себе на праздник святого Великомученика Пантелеимона, ежели кому будет угодно. И сошлось много отцов, а наипаче старших греков: приехали прощаться пред наступлением поста. Хотя праздновали весьма недостаточно по своей скудости; но братия руссикские с любовью и расположением всех принимали, и угощали, чем могли; и во всех они возбудили жалость, все на них со слезами смотрели. После трапезы все значительные гости были приглашены на гостиницу, и там прощались. Некоторые гости над руссикскими греками смеялись, и говорили: «Вы русских приняли, хотели быть богатыми, а после и выгнали, над ними насмеялись; теперь уже кончено, вы больше русских у себя в обители не увидите». Но старец Венедикт вскочил с своего места, и стал посреди всех, топнул ногою, ударил жезлом, и сказал: «Видите мою старость: от роду я имею сто пять лет; но не умру без того, пока русских не приму, а когда приму, тогда и умру!» Братия смеялись, и говорили: «Ты заутро умрешь: a где у тебя русские?» Он же паки сказал: «Видите, каков я есмь: но истину вам говорю, что не умру без русских; они меня похоронят; я вам говорю, что посажу русских в обители, и они ее обогатят и украсят, и вы все будете завидовать ей. За сим простите меня грешного, и вас всех прощаю, кто нас чем обидел; не вы нас обидели, но грехи наши». И так простившись разошлись.